– Представьте объяснения! – потребовал отец.

– Подобный прецедент хорошо известен, – сказал лорд Рикс. – Ваш собственный предок Кадмус был взят из рода Парва, чтобы стать наследником рода Джардинов.

– Кадмус был кровным родственником первой линии, так происходят все усыновления, насколько мы все помним. Но Сильюн не является вам кровным родственником.

– Все верно. Это усыновление по принятию заслуг.

– Заслуг?

Сильюн, который до этого момента сохранял непроницаемый вид, позволил себе едва заметную усмешку. Гавару захотелось ударить его кулаком в лицо, чтобы стереть эту усмешку.

– А разве, лорд-канцлер, недавние подвиги вашего младшего сына не являются исключительными заслугами? Воскрешение Эвтерпы Парвы и не менее поразительное восстановление разрушенного Кайнестона.

– Зачем вам усыновлять кого-то и делать его наследником? – продолжал допрашивать лорд Джардин. – Вы легко можете жениться и передать поместье представителям вашего рода.

– Жениться такому старому холостяку, как я? – Лорд Рикс театрально продемонстрировал свою персону, чем вызвал смех в зале. – Думаю, слишком поздно.

У себя за спиной Гавар услышал, как острый каблук Боуды со скрипом проехал по полу. Лорд Рикс был крестным отцом Боуды и Бодины. Вероятно, они рассчитывали, что в один прекрасный день Фар-Карр перейдет к ним.

– Мне нужно было найти достойного наследника, – продолжал лорд Рикс. – И сейчас, когда вашему сыну исполнилось восемнадцать, о лучшем наследнике нечего и мечтать.

Фар-Карр был тоскливым местом: сотня квадратных километров в Суффолке, почти безлюдных, в основном лес, тростниковые заросли и дикое побережье. А само поместье – средневековые развалины. Они примут Сильюна с распростертыми объятиями, если только он их получит, потому что в эту минуту отец свое внимание обратил на него:

– Быть членом Семьи основателей тебе недостаточно, ты, как кукушка, летишь в чужое гнездо?

Сильюн обвел взглядом золотые тени, которые непрерывно мерцали на стеклянных стенах Дома Света, а затем повернулся к своему отцу:

– Милорд, вы, как никто другой, отлично знаете, что я жажду знаний, а не статуса. Какой смысл для меня сидеть в этом священном Доме Света. Как я мог отказаться от щедрого предложения лорда Рикса?

Лицо Сильюна засияло детским восторгом, на мгновение Гавар вернулся в далекое прошлое, когда Сильюн был малышом с пышной шевелюрой, который только что научился ходить и, пошатываясь, спотыкаясь, осваивал просторы сада, и спонтанное проявление его Дара творило невинный хаос повсюду, где он появлялся. Как старший брат, Гавар тогда присматривал за ним.

Но сейчас не было ничего невинного в таланте его младшего брата ставить всех на уши и переворачивать все с ног на голову. Вначале Сильюн подбил Зелстона сделать Предложение об отмене безвозмездной отработки. И к чему это привело? К сокрушительному поражению: Зелстон мертв, отец занял кресло канцлера.

Гавар застыл на месте.

Если кого и стоит отцу благодарить за возвращение в это кресло, так это Сильюна.

Должно быть, это совпадение.

Никак не иначе.

Ну конечно же совпадение. Они с отцом сильно удивились, когда Сильюн рассказал им, как в течение нескольких месяцев он манипулировал Зелстоном, подводя его к решению сделать шокирующее Предложение. И сейчас отец немало удивлен появлением Сила в роли возможного наследника Фар-Карра.

Удивлен ли?

Гавар прищурился. Что, если происходящее – хорошо разыгранная сцена? Что, если все это время отец и Сильюн были в сговоре и готовили возвращение отца во власть? И «возможный наследник» – это заслуженная Сильюном награда?

Или за всем этим стоит нечто большее? Это лорд Джардин разыграл сложную партию, чтобы ввести своего младшего сына в парламент? А потом продвигать его все выше и выше, пока он не сядет в кресло канцлера?

И поэтому Гавар не удивился, когда отец провозгласил, что он удовлетворен представленными объяснениями и процесс усыновления будет инициирован.

Когда отец в соответствии с ритуалом встал между Силом и лордом Риксом, Гавар фыркнул. Боуда вынудила его посетить несколько свадебных репетиций, и происходившее у него перед глазами тоже напоминало какую-то репетицию, пока Сильюн не вытащил нож.

Он провел пальцем по лезвию. От его прикосновения лезвие засияло золотом и производило впечатление достаточно острого, чтобы убить.

Гавар наблюдал, как его младший брат вытянул правую руку ладонью вверх, поставил кончик ножа на подушечку большого пальца и сильно надавил. Лезвие глубоко вошло в плоть.

– Я буду защищать ваши стены.

Медленно Сильюн повел лезвием вдоль пальца, располосовал холм Венеры и остановился в центре ладони. Потекла кровь. Гавар почувствовал ее запах.

– Я буду держать вашу крышу.

Сильюн повел нож к кончику указательного пальца, надавил им. Потянул лезвие вниз, рассекая дорожку для красной струйки.

– Ваша земля – моя земля.

Еще раз надавил.

– Ваш род – мой род.

Рассек плоть.

– Ваша честь – моя честь. – Еще рассек. – Я прошу вас быть моим господином. – Сильюн поднял ладонь – кровавый цветок с пятью лепестками.

Непроизвольно Гавар весь подался вперед, созерцая ужасное зрелище. Сильюн растопырил пальцы, порезы раскрылись шире, и кровь потекла на пол.

С мертвенной бледностью на аристократическом лице лорд Рикс вытянул руку и прижал свою ладонь к ладони Сильюна. Их пальцы сплелись в сочащийся кровью замо́к. Выглядело это отвратительно до тошноты, но, похоже, лорда Рикса это нисколько не смущало.

Сильюн взял нож за лезвие и рукояткой протянул лорду Риксу. И Гавар понял.

– Я открываю тебе свои ворота. Я открываю тебе свою дверь, – произнес лорд Рикс, поднимая нож над их сцепленными руками. – Моя земля – твоя земля. Мой род – твой род. Моя честь – твоя честь. Я принимаю тебя как своего наследника.

Его рука на мгновение дрогнула, прежде чем лезвие блеснуло и опустилось вниз. Гавар слышал, как Сильюн тихо охнул от боли, у лорда Рикса вырвался стон, когда лезвие пронзило их сцепленные руки.

Окровавленный кусок мяса, насаженный на шампур. Отец жадно смотрел. Возможно, вид крови возбуждал его. А возможно, чужая боль. Настоящий псих.

Лорд Джардин положил пальцы на рукоятку ножа.

– Кровь смешалась с кровью! – провозгласил он. – Кровная связь закреплена.

Отец вытащил нож. На нем не было ни капли крови.

Лорд Рикс с удивлением посмотрел на свою руку, рана на глазах затянулась. Сильюн даже не взглянул на свою исполосованную ножом руку. На его лице блуждала отстраненная улыбка, словно он вознесся высоко на волне своего Дара.