– Не бери в голову, – уговаривал он ее, пытаясь подпустить в голос искренней заботы, однако Блейз не обманешь. Слишком хорошо она его знала. – Ей до тебя далеко. Другой такой, как ты, просто нет.

Блейз позволила себе усомниться. Придет день, и кто-то благополучно займет ее место. Сочувствие Вейланда прозвучало фальшиво.

– Все может быть. Не будем торопить события, – уклончиво ответила Блейз. – Как там жизнь в Лос-Анджелесе? Каждый день ходишь на пляж?

Вейланд перебрался в Малибу, в роскошный дом, который Блейз видела на снимках в каком-то журнале, где он вместе с женой горделиво позировал на фоне бассейна. С той самой женой, с которой он обещал якобы развестись, даже после того, как Блейз его оставила.

Очередная ложь, в которую она когда-то поверила. В одинаковых белых рубашках и джинсах, Вейланды смотрелись счастливой семейной парой. Эндрю обнимал жену за плечи, и они радостно улыбались в объектив: довольные жизнью калифорнийцы, которых снимают для журнального разворота. Даже после расставания с Вейландом Блейз было неприятно видеть эту статью, и она, естественно, расстроилась. Его звонок лишь усугубил и без того скверное настроение. Впрочем, Блейз всегда отвечала на его звонки, хотя и не понимала почему.

Возможно, потому, что в последние годы ей порой было не с кем поговорить. Они же с Вейландом хорошо знали друг друга, и это все-таки что-то значило. Слабое оправдание, однако, единственное, которое у нее было. Вейланд был редкий мастер ранить ее чувства, даже когда изображал заботу и сочувствие. Впрочем, порой он бывал искренним, что ничуть не лучше. Это заставляло Блейз скучать по нему, по тем светлым дням, когда они были вместе, когда она даже не подозревала о его лжи, таким сладкоречивым и убедительным он был. Теперь же она не верила ни единому его слову.

– Неплохо бы пообедать вместе, ради нашего доброго прошлого. Кстати, я через пару недель приезжаю в Нью-Йорк, – медоточивым голосом сказал Вейланд. Этакий змей-искуситель из райского сада.

– Да, может быть, – уклончиво ответила Блейз, точно зная, что этого никогда не будет. У нее не было ни малейшего желания истязать себя до такой степени. Сейчас она лишь отвечала на его звонки, но вот видеться с ним – боже упаси! Она уже год не видела Вейланда и не имела намерения встречаться с ним снова.

Она поставила себе целью полностью прекратить любые контакты с ним – и по телефону, и через Интернет, что пока получалось плохо.

– Меня ждет работа. Спасибо, что позвонил.

За что она благодарит его? За что? За то, что он снова ее расстроил? Напугал приходом соперницы в лице Сьюзи? Заставил вновь усомниться в себе? Напомнил о том, какой он лжец, какую боль ей причинил?

После их разрыва Блейз в течение года ощущала себя собакой, сбитой автомобилем. Ее чувства к мужчинам как будто атрофировались. Она не могла слушать их, не сомневаясь при этом в их искренности. Каждый был в ее глазах потенциальным лжецом – тяжкое наследие отношений с Вейландом, от которого ей, похоже, никогда не избавиться. Она с трудом представляла себе, как можно верить мужчинам. Да и вообще, зачем ей это?

В ее жизни больше не осталось места для любви. С появлением же Сьюзи Кью любовь вообще отодвинулась в сознании Блейз на самые задворки. Единственное, чего ей хотелось, – это спасти свою шкуру. Тем более что слухи множились с безумной скоростью. Сьюзи якобы новое Золотое Дитя руководства телеканала. Начальство почему-то уверовало в ее талант, хотя его, по большому счету, еще предстояло доказать. Причин такой слепой веры было две: молодость Сьюзи и яркая внешность.

Через две недели после ее появления на телеканале Блейз работала над одним сюжетом, когда неожиданно зазвонил телефон. Марк отсутствовал, у него был обеденный перерыв. Трубку взяла сама Блейз. На другом конце линии послышались невнятные рыдания. Было непонятно, кто это и кому, собственно, адресован звонок.

– Алло?! Кто это? – растерянно спросила Блейз. – Извините… вы слышите меня?

Из трубки донесся знакомый крик. Блейз не слышала его вот уже много лет. Салима. Так она кричала в детстве, когда начала терять зрение и ей стало страшно. Сердце Блейз застучало как бешеное.

– Салима!.. Говори… Это ты?

И вновь рыдания в трубке, после чего Салима невнятно заговорила. Вникнуть в смысл ее слов было трудно. Что-то про Эбби, но Блейз ничего не понимала.

– Девочка моя, говори… медленнее… Что случилось?

Предчувствуя что-то нехорошее, Блейз решила, что Эбби уволилась или ее уволили. И теперь у Салимы истерика. Другой причины Блейз представить не могла. Если Эбби уволили, руководство Колдуэлла можно заставить вернуть ее обратно. Блейз употребит для этого все свое влияние. Такие вещи делаются. Легко.

– Ты где? – спросила она дочь, гадая, там ли еще Эбби. Что там такое могло случиться? Неужели они поссорились?

– Я дома, – ответила дочь с явным страданием в голосе. Это было первое внятное слово за весь разговор.

– Где Эбби?

Вместо ответа Салима вновь разрыдалась. Заговорила она лишь спустя несколько минут. Блейз тем временем советовала ей дышать глубже, чтобы успокоиться.

– Она… она… заболела… Проснулась сегодня утром с высокой… температурой… Я позвонила миссис Гарнер и попросила прислать медсестру. Та позвонила доктору, и Эбби отвезли в больницу… Меня не пустили к ней.

– Милая, с ней все будет в порядке, – попыталась утешить ее Блейз, однако Салима расплакалась снова. – Возможно, это какая-то опасная форма гриппа и они не хотят, чтобы ты заразилась.

– Они сказали… что у нее менингит. Я позвонила в больницу, но мне не разрешили даже поговорить с ней. Сказали, что она уснула. Я так и не попрощалась с ней, мам.

В голосе дочери прозвучала такая мука, что по спине Блейз пробежали мурашки.

– Зачем тебе прощаться с ней? – испуганно спросила она.

– Она умерла, – ответила Салима и вновь разразилась рыданиями.

Блейз, не веря своим ушам, крепче сжала трубку. Эбби умерла за считаные часы. Такое случается при менингите, хотя подобное с трудом укладывается в голове. Блейз посмотрела на часы. Она знала, как ей следует поступить.

– Жди меня. Я приеду к тебе. Через несколько минут я уйду с работы. Держись, детка. Я знаю, это ужасно, не просто ужасно, это немыслимо. Буду у тебя через три часа.

Ей не сразу удалось убедить Салиму перестать плакать и положить трубку. Затем она позвонила Чарли. Сообщила ему, что у нее домашние неприятности и ей нужно срочно уехать. Ощущая застрявший в горле комок, Блейз добавила, что завтра не сможет выйти в эфир.

– Понимаю, что предупреждать надо заранее, но так получилось.

– Что случилось? С дочерью все в порядке?

В голосе Чарли прозвучала искренняя озабоченность. Не в привычках Блейз без уважительных причин уходить с работы и тем более пропускать эфир.