– Как жаль, что ребенок рыжий, – произнесла Изабель, задумчиво глядя на внука. – Будем надеяться, что позже волосики потемнеют.

Блейз рассмеялась. Она ожидала услышать нечто в этом роде.

– При необходимости их всегда можно покрасить, – шутливо предложила она.

– Нет-нет, только не это! – возразила Изабель, приняв ее шутку за чистую монету.

Тем временем няня и Тереза пытались внести в их жизнь некую упорядоченность. Бекки тоже помогала им по мере возможности. Не успела Изабель положить малыша на кровать, как его тотчас же подхватила на руки Салима. Уже с самого первого дня было понятно: желающих понянчиться с малышом более чем достаточно. У мальчика были обожавшие его родители, любящая сестра и бабушка, которая любила внука, несмотря на цвет его волос. Изабель уехала лишь на следующий день, и почти все это время она держала малыша на руках.

– По крайней мере, волосы у него не такие рыжие, как у тебя, – заявила она, с любовью глядя на Блейз. Изабель была в восторге от того, что стала бабушкой. Она несколько раз напомнила сыну, что теперь тот просто обязан жениться, как будто опасалась, что он забудет этот ценный совет. Блейз и Саймон не разделяли ее озабоченности.

– L’amour n’a pas d’âge, – изрекла Изабель, имея в виду их обоих. Любовь не имеет возраста. Прежде чем попрощаться с Блейз, Изабель на минуту задумалась.

– Ты хотя бы понимаешь, что, когда Саймону будет пятьдесят пять, тебе уже стукнет семьдесят? – спросила она у Блейз. Той недавно исполнилось сорок восемь, а Саймону – тридцать три.

Для Блейз то, что они с Саймоном теперь снова вместе, более того, что теперь у них есть сын, было сродни чуду. Математика ее не касалась.

– Мама, мы все в ладах с математикой, – ответил Саймон, провожая Изабель до двери. Было видно, что этот разговор уже начал раздражать его. Тем временем Салима подошла к малышу, чтобы снова погладить его по щечке. Ей было приятно брать его на руки, ощущать рядом с собой его пухлое личико.

– Когда же тебе стукнет восемьдесят пять, мне будет сто, – с лукавой улыбкой шепнула Блейз Саймону, когда тот вернулся к ней, проводив мать. Она кормила малыша грудью. Ребенок выглядел довольным жизнью. Его отец расплылся в счастливой улыбке.

– Знаешь, мне это даже нравится, – ответил Саймон, с улыбкой глядя на Блейз. Они нашли друг друга, и теперь у каждого была любимая половина, такая, о какой они всегда мечтали. Просто эта половина нашла их слегка не в той упаковке, в какой они ожидали. Однако им хватило мудрости распознать этот дар и не выпустить его из рук, понимая, насколько он редкий и ценный. Цифры же абсолютно ничего не значили.

Саймон дал ей все, о чем она только могла мечтать, к чему стремилась всю жизнь. А Блейз была той самой женщиной, которую он искал и не находил, пока не встретил ее.

Они дополняли друг друга. Более того, обретя вторую половину, каждый стал лучше, совершеннее. Нет, конечно, до полного совершенства им было далеко, но они, живые люди из плоти и крови, и не ставили перед собой такой цели.

И все же их жизнь была близка к совершенству. Ведь это была именно та жизнь, к которой они всегда стремились.