южный сосед. И я могу гарантировать, что это действие не будет воспринято им благосклонно! Вы не имеете право так обращаться с будущей королевой! То же самое вы услышите и от моей сестры, королевы Франкии, и ее мужа.

Надежда грозила вспыхнуть в груди Малейн, пока она слушала Лью. Может ли случиться, что этот принц и королева с медными волосами снова спасут ее?

— Вы хотите разорвать торговые сделки сразу с двумя королевствами, а, Касбридж? А военные союзы? Готовы всем этим пожертвовать ради того, чтобы показать свою власть над родной племянницей?

— Именно! — раздалось несколько возгласов.

— Мы поступим так же!

— И про нас забудь, Касбридж!

— Освободи принцессу!

Малейн готова была расплакаться, когда слушала всех этих людей, чьи заверения в дружбе оказались не пустым звуком. Роб больше не боролся с отцом, но его глаза горели гневом и болью, когда он посмотрел на Малейн. Она нашла в себе силы улыбнуться.

«Это просто недоразумение. — уверяла она себя, — Всё будет хорошо».

— Дорогие гости, — произнес герцог, когда толпа сказала свое слово. — Благодарю вас за то, что открыли мне глаза. Я был слеп, считая, что у Бриона есть друзья, но теперь убедился, что мое несчастное королевство всё это время жило в кольце предателей и врагов.

Сердце Малейн упало.

Дядя ткнул пальцем в ближайшего гвардейца.

— Уведите принцессу в башню.

Толпа загудела громче прежнего. Двое охранников взяли Малейн под руки.

— Пожалуйста! — закричала она. — Что вы делаете? Он сумасшедший! У него шишка в волосах, болезнь! Спросите врача!

— Умокните, принцесса, умоляю, — прошептал один из охраников. Она узнала голос капитана Стейна. — Просто дайте вас увести.

Малейн перестала сопротивляться и уставилась на него.

— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вас вытащить, — продолжил Стейн. — Но если я сейчас вас отпущу, меня освободят от долга на месте. А тот, кем меня заменят, вряд ли будет так же добр.

— Но я… — Малейн пыталась возразить, но он покачал головой.

Тогда она снова нашла глазами Роба. Он стоял весь красный и смотрел, как ее уводят в башню. Он прошептал ей что-то одними губами, но она не могла услышать его слов. Резкая боль пронзила грудь Малейн, и она позволила себя увести, глядя в потухшие глаза своей любви. Если бы не капитан, она бы точно упала.

Процессия, похожая на похоронную, последовала за ней. Женщины плакали и кричали, а мужчины выкрикивали угрозы в адрес герцога. Но он игнорировал всех и выглядел спокойнее, чем когда-либо прежде.

Башня ученых нависла над принцессой, когда ее подвели к древнему сооружению из темного камня. Стены, покрытые всеми видами плюща и мха, начали кое-где рассыпаться. Всё-таки, башне уже более трехсот лет. В ней не было окон, если не считать пары форточек на третьем этаже, и всего одна дверь — единственный вход и выход.

В детстве Малейн всегда хотелось исследовать эту башню, сделать ее своим убежищем. Может, даже подружиться с каким-нибудь призраком, который тут, несомненно, обитает?

Теперь же она прикажет сжечь башню дотла, как только выберется отсюда.

Один из охранников достал из кармана длинный металлический ключ и передал его другому. Дверь открылась с душераздирающим скрипом. Какой-то молодой человек исчез внутри. Малейн не помнила, кто это и как он тут очутился, но это было неважно.

К принцессе подвели девушку, в которой она узнала Дженни Тейт. Глаза служанки были размером с чайные блюдца, а в руках она мяла одну маленькую потрепанную сумочку. Как только Дженни подошла к башне, в ней словно что-то щелкнуло, и она начала брыкаться и истошно вопить. Но гвардейцы были сильнее.

— Что вы здесь делаете? — мрачно спросил у кого-то герцог Касбридж.

Малейн вздрогнула от звука его голоса. Но через мгновение услышала другой.

— Собираюсь присоединиться к моей принцессе, — резко сказала леди Редмэйн. — Я должна убедиться, что у нее будет всё необходимое.

Малейн повернулась, чтобы что-нибудь сказать, но слов больше не было. А леди Редмэйн смотрела не на нее, на дядю.

— Тебе не кажется, что ты перешел черту, Перси? — Она изогнула бровь. — Запереть дочь родного брата — слишком жестоко даже для тебя, мальчик мой.

Если леди Редмэйн пыталась воззвать к его совести, то это не принесло результатов. Дядя только поморщился и покачал головой.

— Я знаю, вы близки с Малейн. А еще знаю, что вы настраивали ее против меня с тех самых пор, как брата и его жену убили.

— Перси…

— Я также убедился, что моя племянница хитра не по годам. Я не должен давать ей шанс сбежать и поднять восстание против короны.

— Это не бунт, когда корона принадлежит ей! — яростно ответила леди Редмэйн.

Дядя снова начал краснеть, и Малейн задумалась, не может ли гнев довести его до обморока? Это было бы очень кстати. Он схватился за голову, но потом глубоко вздохнул и продолжил:

— Вы не войдете в башню, леди Редмэйн. Принцессе уже привели служанку. Достаточно.

Малейн впервые увидела, как ее гувернантка потеряла самообладание. Всегда сдержанная и строгая, теперь она кричала и размахивала руками перед лицом герцога.

— Ты совершаешь ошибку, Перси! Народ тебе не простит! Люди не простят!

Но гвардейцы ее уже уводили.

Малейн еще раз посмотрела на толпу, которая ее провожала. Может, кто-нибудь всё-таки вмешается? Нет, надеется на это слишком глупо. Стоит кому-то обнажить меч, и начнет война. Жизни подданных будут потеряны. Влюбленная принцесса того не стоит, и она это понимала, как бы ни было больно.

Роба нигде не было видно, как и его отца. Сердце Малейн сжалось. Он даже не попрощается? Но она вспомнила про медальон на своей груди и неожиданно для самой себя встрепенулась.

Роберт спасет ее. Не может не спасти. Как знать, вдруг он вместе с отцом уже разрабатывает план? Они обязательно что-нибудь придумают, а потом Малейн и Роб поженятся, и плевать на ее безумного дядю.

Эти мысли придали ей сил.

Молодой человек, зашедший в башню пару минут назад, вернулся и подбежал к герцогу и капитану Стейну. Малейн не слышала, о чем они шептались, но что бы это ни было, капитан нахмурился и покачал головой.

Принцессу больше никто не держал, и на миг ей показалось, что вот он — идеальный момент для побега. Но нет, это невозможно. Она пробежит, может быть, пару миль, а потом ее всё равно поймают. И тогда может стать еще хуже. Где проходит грань безумия ее дяди?

Стейн лично направился в башню, и время его отсутствия показалось Малейн вечностью. Когда он вышел, то произнес