Мейсон покачал головой:

– У меня есть другие дела, сержант. Салли Медисон вам будетвполне достаточно.

– А вам лучше уехать отсюда, – сказал сержант Дрейку. – И непытайтесь здесь ничего разнюхивать.

– О’кей, сержант! – с удивительной готовностью ответил Дрейки сразу же, не торопясь, направился к своей машине. Сев в нее, он завел мотор.

Полицейский, дежуривший у портала, вдруг с удивлениемсказал:

– Послушай, Сэди! Это же не его машина. Его машина стоит вонтам, на дорожке у гаража.

– Откуда вы знаете? – спросил Мейсон.

– Откуда я знаю?! – с пафосом воскликнул полицейский. – Этотчеловек уже сидел в той машине и курил сигарету! Может быть, его задержать,сержант?

Тем временем Дрейк вывел свою машину на проезжую часть.

– Это его машина, сержант, – спокойно заметил Мейсон.

– А чья же та машина в таком случае? – продолжалупорствовать полицейский.

– Насколько я помню, – ответил Мейсон, – в этой машинеприехала миссис Фолкнер. Наверное, она принадлежит Фолкнерам.

– Что же тогда делал Дрейк в чужой машине?

Мейсон пожал плечами.

Дорсет со злостью набросился на полицейского:

– Для чего я вас сюда поставил, черт возьми! Как выдумаете?!

– Откуда мне было знать, сержант, что это не его машина? Онсадился в нее так уверенно и спокойно, словно это его собственная. Я, правда,обратил внимание, что эта машина уже стояла здесь, когда мы приехали, но…

– Дайте фонарик! – раздраженно бросил Дорсет.

Он взял фонарик и направился к автомобилю миссис Фолкнер;Мейсон последовал было за ним, но сержант круто обернулся:

– Оставайтесь здесь! Вы и так уже доставили нам достаточнохлопот!

Полицейский у входа, пытаясь как-то исправить свою ошибку,резко провозгласил:

– Когда сержант говорит: «Оставайтесь здесь» – это значит,что вы должны немедленно остановиться и не делать больше ни шагу вперед!

Мейсон усмехнулся и подождал, пока сержант с карманнымфонариком не осмотрел машину миссис Фолкнер. Через несколько минут сержантвернулся к Мейсону и сказал:

– Не обнаружил ничего интересного, кроме использованнойспички на полу.

– Видимо, Дрейк курил там, – небрежно бросил Мейсон.

– Да, да, я припоминаю. Он действительно там курил, – сказалполицейский.

– Возможно, он просто искал место, где можно было быпосидеть, – зевнул Мейсон.

– А если бы он уехал в ней, вы бы дали ему увезти с собойулики? – с сарказмом спросил Дорсет полицейского.

Наступила гнетущая пауза, которую нарушил Мейсон:

– Ничего страшного, сержант, мы все иногда ошибаемся.

Дорсет что-то буркнул и повернулся к другому полицейскому:

– Джим, как только ребята снимут отпечатки пальцев в ваннойи спальне, скажи им, чтобы они проверили отпечатки в машине миссис Фолкнер.Если найдутся какие-нибудь, пусть приложат к остальным.

Мейсон сухо повторил:

– Да, сержант, мы все порой ошибаемся.

Дорсет опять что-то промычал в ответ.

Мейсон завел мотор своего автомобиля и, едва успев отъ-ехатьот тротуара, заметил позади фары машины. Фары мигнули раз, другой, третий.

Мейсон быстро проехал около двух кварталов, а потом сноваподрулил к тротуару, наблюдая за идущей сзади машиной в зеркальце заднего вида.Машина остановилась сразу же за машиной адвоката. Из нее выскочил Пол Дрейк иподбежал к Мейсону.

– Мне, кажется, удалось кое-что обнаружить, Перри.

– Что именно?

– Место, где стояла машина миссис Фолкнер, пока вы неподъехали.

– Обнаружил следы?

– Конечно, – ответил Дрейк, а потом добавил извиняющимсятоном: – Правда, следов этих очень мало. Если чья-либо машина стоит у тротуара,трудно найти много следов, тем более что за день у тротуара останавливаютсядесятки разных машин.

– Что ты обнаружил? – перебил его Мейсон.

– В машине миссис Фолкнер я посмотрел на приборы. Правда,они мне ничего не сказали. Бак был заполнен наполовину, температура моторанизкая. Тогда я взглянул на пепельницу. Она была пустой. Я не придал этомуособого значения. Только зафиксировал в памяти, что она пуста.

– Ты хочешь сказать, что там вообще ничего не было?

– Одна горелая спичка.

– Ну и что? – спросил Мейсон.

– Сначала я тоже не понял. Но когда отъехал на машине отдома Фолкнера, подумал: здесь что-то не так. Ведь, сидя в машине и ожидаякого-нибудь, всегда нервничаешь и не знаешь, как убить время. Мне очень хорошоизвестно это чувство. Когда приходится следить за кем-то, а объект слежкиисчезает в доме, не остается ничего другого, как играть с «дворниками». Радиоты включать не можешь, потому что стоящий автомобиль может привлечь внимание.Вот ты и бездельничаешь.

– И вдруг пустая пепельница! – сказал Мейсон.

– Вот именно! В девяти случаях из десяти ты закуриваешь,если просидишь в машине достаточно много времени. Смотришь на щиток водителя сразными приборами и наверняка останавливаешь взгляд на пепельнице. Тогда тывытягиваешь ее, опускаешь стекло и вытряхиваешь все содержимое на дорогу.

– Продолжай! – сказал Мейсон.

– Так вот, – продолжал Дрейк. – Отъехав от дома Фолкнера, ястал размышлять, где за углом можно так поставить машину, чтобы из нее былвиден вход в дом Фолкнера. Зная, что машина вывернула из-за угла, я сразу женашел место, откуда хорошо просматриваются дом и дорожка, ведущая к гаражу.Там-то я и нашел у тротуара содержимое опорожненной пепельницы – окурки,горелые спички, следы пепла.

– Сколько окурков? – спросил Мейсон.

– Три или четыре. Один со следами губной помады, другие безних. Спички тоже разные – и деревянные, и картонные.

– Картонные спички чем-нибудь примечательны?

– По правде говоря, Перри, я недолго там пробыл и не успелвсе исследовать тщательно. Увидев, что ты уезжаешь, я решил сообщить тебе онаходке. Подумал, что ты тоже захочешь взглянуть на это место. Как только тыотъехал от тротуара, я замигал тебе фарами и поехал вслед. Я не хотелостанавливаться перед домом Фолкнера, чтобы полицейский не подумал, что я нашелчто-то важное. Ведь я только что отъехал от дома. Я, конечно, уверен, что емуникогда не пришла бы в голову подобная мысль, но кто знает? Так ты хочешь,чтобы я вернулся и осмотрел все повнимательнее?