— Проходите, я очень рада вас видеть, — она радушно пригласила нас к себе.

В кабинете все было довольно аскетично, по-рабочему. Единственное исключение — мягкий диван у окна, на котором мы с Мироном и устроились. Ксения вскипятила чайник и поставила на столик возле нас чашки и вазочку с шоколадными конфетами. Мирон вопрошающе смотрел то на меня, то на Ксению.

— Угощайся, Мирон, не стесняйся, — с улыбкой сказала Ксения.

Дважды ей повторять не пришлось — мой помощник уже запустил свою лапку в конфетницу.

— Ты пришла посмотреть книгу знаний или что-то еще?

— Да, ее. Надо с чего-то начать.

— Тогда держи, я ее уже приготовила, не буду тебя отвлекать, если будут вопросы — я в соседней комнате.

— Хорошо, спасибо.

Ксения вышла, а я склонилась к источнику великих знаний о моем новом мире. Проведя ладонью по бархатистой обложке, я осторожно открыла книгу. Сколько рук касалось этого сокровища, сколько веков этому фолианту? Вдруг, страницы всколыхнулись и сами начали перелистываться, пока, наконец, не остановились на какой-то странице в середине книги. Открывшиеся страницы сначала были чистыми, но пару секунд спустя начал проявляться текст все ярче и ярче, пока я не начала разбирать слова. Погрузившись в мой, теперь новый для меня, мир, я не заметила, как прошло несколько часов. Подняв голову, я увидела мирно спящего Мирона в уголочке дивана, он тихонько посапывал во сне и слегка подергивал лапками, на стене отсчитывали время часы, их мерный стук успокаивал пространство вокруг. Прошло пять часов, меня ни разу никто не побеспокоил, даже мобильный молчал. Я была в полном потрясении от прочитанного — сколько, оказывается, я не знаю! Мир ночи был просто огромен и пестрил своими персонажами, мне казалось все это не реальным, но мой пример говорил об обратном. Тут из соседней комнаты выглянула Ксения, она увидела, что я закрыла книгу и смотрю невидящим взглядом в стену напротив. Она тихонько постучала по косяку двери, только тогда я вернулась в реальность.

— Как дела, — спросила Ксения, — что-нибудь нужно?

— Нет, все в порядке, спасибо. Ксения, а ты сама читала эту книгу?

— Только то, что открылось мне само. Я конечно могу прочитать больше — у меня есть печати, которые снимают запрет, но на это нужна санкция совета. Только однажды мы делали такой запрос. Ты нашла то, что искала?

— Я не могу сказать, что я что-то искала, просто хотелось узнать больше про себя и про все остальное.

— Я так понимаю, что ты удовлетворена.

— Да, большое спасибо, что позволила мне заглянуть в нее.

Тут в углу дивана завозился мой помощник, он приоткрыл один глаз, и увидев меня, беседовавшей с Ксенией, вскочил как ошпаренный. Мы с ней дружно засмеялись.

— Ой, простите меня, я немного задремал. А у меня для вас есть подарок, — сказал мой друг Ксении, протягивая пузырек с настоем трав.

— Это так неожиданно и приятно. Большое спасибо, твой подарок мне очень пригодится.

Мирон был очень доволен произведенным впечатлением. Он с интересом крутил головой и ловил каждое движение хранительницы архива в надежде быть максимально полезным.

— Нам пора, еще раз хочу тебя поблагодарить тебя, Ксения. Если понадобиться моя помощь — я к твоим услугам, сделаю все, что смогу. Мирон, прощайся.

— До свидания, досточтимая Хранительница!

— До свидания, Мирон.

Ксения проводила нас до лифта. Пока ехали домой, Мирон не замолкал ни на минуту. А потом в красках рассказывал весь вечер Афанасию Кузьмичу про архив и его хранительницу. Он явно был возбужден и никак не мог угомониться:

— Представляешь, сколько там тайн припрятано, — заговорщически прошептал он в сторону уха домового, — ого как много!

— Тайн-то много, — ответил домовой, — да они не про твою честь.

— А вот и про мою! Если надо будет, Ксения нам все расскажет, она так и сказала.

— Так уж и расскажет.

— Расскажет, так ведь, Хозяюшка?

— Не совсем, Мирон, просто ты все проспал.

Тут домовой взорвался от смеха. Он так задорно смеялся, что мне тоже стало смешно, но я боялась довести Мирона до слез, поэтому сдерживала себя насколько хватало сил.

— Что смешного то? Хозяйка, он мне что, не верит?

— Мирон, не переживай, все нормально, — пыталась я успокоить своего помощника.

— Чего же тут нормального, когда он так смеется?

— Так ты бы дольше спал, еще смешнее было бы, — сквозь смех сказал домовой, — ладно, пора и на боковую, давно я так не смеялся, ох и повеселил ты меня. Спасибо, хозяюшка за чай, пойду я.

Афанасий Кузьмич, кряхтя, слез со стула и исчез под раковиной, как обычно. Мы остались вдвоем.

— Ну что, давай и мы на боковую, завтра рано вставать. Ты еще не передумал ехать в деревню?

— Не передумал, я и дня с этим зазнайкой не останусь, он еще первый ко мне обратится за помощью, — потрясал кулачком Мирон в сторону раковины.

В качестве моральной компенсации мне пришлось выдать ему шоколадку, чтобы хоть немного успокоить. Эта ночь была без приключений, я спокойно выспалась, наверное, впервые с тех пор как я стала хозяйкой снов.

Глава 6

Утро выдалось замечательным — за окном светило солнце. Улыбаясь новому дню, я выбралась из постели. Но войдя на кухню, я поняла, что опять что-то не так. Мирон объявил бойкот Афанасию Кузьмичу. Он молча расставлял чашки на столе, никак не реагируя на комментарии домового.

— Да что же это такое? Давайте уже миритесь, — сказала я им.

— Это он первый начал, — возмутился Мирон.

— Мне все равно кто и что начал. Или миритесь или ты, Мирон, остаешься дома.

— Почему я всегда виноват?

— Ты же объявил бойкот Афанасию Кузьмичу.

— А чего он надо мной смеется?

— Он больше не будет, так ведь, Афанасий Кузьмич?

— Да я вчера уж отсмеялся.

— Ну вот видишь?

— Пусть больше не задается, а то я тоже кой-чего могу.

— Мы верим в твои способности. Налей лучше нам кофейку.

Мирон налил мне кофе, а себе и домовому чай, напряжение стало спадать, пропорционально уменьшающимся пончикам. К концу завтрака беседа между всеми возобновилась. Мы сказали Афанасию Кузьмичу, что едем искать деревню Марфы и когда вернемся не известно, но, если что — позвоним. Оказывается, у Афанасия Кузьмича есть мобильный телефон, он нашел его в подвале дома, его обронил сантехник, который трубы проверял в подвале, но на работе его хватил инфаркт, и он умер, так что телефон домовой оставил себе, понимая, что ему он больше не понадобиться.

— А как же ты его заряжаешь, Афанасий