хозяйка кафе.

Она ушла в дальнюю комнату и довольно быстро вернулась, неся в руках ключ и карту — вот ключ от дома, а теперь смотри сюда, по этой дороге поедешь на юго-запад, тебе нужна будет деревня Полозово, дорога туда нормальная, грунтовая. Приедешь, найдешь крайний дом, на краю леса, когда откроешь дверь, не забудь сказать приветственные слова, так как там обитает домовой — Пантелеймон Гаврилович. Вот еще что, над входной дверью висит амулет Марфы, он не дает лихим людям, случайным путникам, да соседям в дом проникнуть, не смогут. А соседи некоторые и пытаться не будут — знают, что к чему.

— Что значит знают?

— А то и значит — ведунья там одна живет в соседях, старая она уже, но бабка себе на уме — с ней где сядешь, там и слезешь, хотя, если с ней подружиться, она много знает, много чего рассказать сможет. А еще там две полозовы невесты живут, сестры они, вот с ними ухо востро надо держать, и не заметишь, как вокруг пальца обведут, ведьмы к ним из города заезжают в гости, дела у них какие-то совместные, так что как-то так дела обстоят.

— Понятно. Так с амулетом-то что?

— Ах, да. Перстень свой жемчужиной повернешь внутрь ладони и вставишь ее в отверстие, которое там будет, дом тебя принять должен. Не переживай, все получиться.

— Я надеюсь. Спасибо, Софья, вы так много делаете для меня.

— Что ты, девочка, это мы все тебя благодарить должны, я всегда рада тебя видеть.

Мы еще долго пили чай, Софья и Ксения рассказывали разные истории, которые с ними происходили. Мы и не заметили, как на безоблачном летнем небе взошла луна. В траве стрекотали кузнечики, кое-где маячили светлячки, вокруг плетеного абажура над столом кружились мотыльки. Давно мне не было так хорошо, я была своей с этими новыми для меня людьми, несмотря на наши различия, я понимала, что мы делаем одно дело — сохраняем равновесие добра и зла в этом мире, каждый своим способом, но при этом каждый отчетливо понимает, что его дело важно, даже если его участие минимально. Возвращалась домой я уже за полночь в очень хорошем расположении духа. Припарковав свой автомобиль, я посмотрела на свои окна — во всей квартире горел свет, опять что-то случилось — подумала я, и не ошиблась. Войдя в квартиру, я услышала, как с кухни доносился жаркий спор двух ее обитателей:

— А я говорю, что надо мышеловки ставить, по старинке, — утверждал домовой.

— А Марфа всегда полынь с заговором по углам раскладывала, все мыши уходили сразу, — отвечал с жаром Мирон.

— Да что твоя полынь! Молей только гонять! Я вот тут по телевизору однажды передачу смотрел, так в ней про электро-кота говорили — новые технологии! Чай в двадцать первом веке живем, а ты из деревни приехал и не знаешь, сколько всего человек придумал!

— Что за электро-кот? Что за чудище?

— Это ты — чудище, а я вот все думаю, как мне этого электро-кота раздобыть, а то мыши в подвале совсем распустились!

— Так, может, обычного кота позвать?

— Может и позвать.

— Что у вас тут за спор? — спросила я, войдя на кухню.

— Да вот Афанасий Кузьмич про чудо какое-то рассказывает — про электро-кота, — сказал Мирон.

— Да, хотелось бы проверить эту новинку, я по телевизору видал.

— Если будет время, завтра я заеду в магазин и куплю вам этого электро-кота, испробуете его действие.

— Ух ты! — подпрыгнул Мирон.

— Вот это отлично, хозяюшка, вот так порадовала! — сказал домовой. Глаза его блестели от удовольствия.

— Ну это все завтра, а сейчас давайте спать, а то глаза уже слипаются, — взмолилась я.

Все разошлись по своим местам, Афанасий Кузьмич юркнул под раковину, Мирон свернулся клубком в кресле, а я сладко зевнула в своей кровати. Я и не заметила, как провалилась в сон, или это был не сон. Я очутилась в саду, аромат цветущий деревьев пьянил, увлекал за собой, мне казалось, что я попала в рай, Оглядываясь вокруг, я уходила вглубь сада. Вдруг на встречу мне выпрыгнули две белки, они, сменяя друг друга вели меня за собой. Так я вышла к озеру, его зеркальная гладь завораживала, белки прыгали вдоль озера, я поспешила за ними. Они привели меня к месту назначения и исчезли среди деревьев. Под тенью раскидистого дерева в плетеном кресле-качалке с трубкой во рту раскачивался мужчина. Его вид выражал полное спокойствие и умиротворение. Сладковатый запах дыма его трубки достиг моего носа. Он, казалось, не замечал моего присутствия и продолжал раскачиваться, закрыв глаза. Одет он был на восточный манер — в белые шаровары и свободную хлопковую блузу, четко очерченная бородка подчеркивала его молодость. Он не спешил оставить свои мысли, я растерялась и попыталась привлечь к себе внимание покашливанием, но он даже бровью не повел.

— Извините, пожалуйста, — подала я голос.

Мужчина поднес указательный палец к губам, показывая тем самым, чтобы я не нарушала тишины. Ситуация была дурацкая, я не знала куда себя деть.

— Слышишь, как поет соловей? — услышала я его голос.

— Слышу, — отозвалась я.

Наконец, хозяин сада открыл глаза и посмотрел на меня в упор. Его черные глаза были огромны, и я тут же попала под влияние его взгляда. Они гипнотизировали меня, я почувствовала, что земля уходит у меня из-под ног, а звуки стали глуше. Оцепенение не отпускало. Мужчина улыбался одними глазами, нет, он просто смеялся надо мной и моим бессилием. Связь с реальностью была утеряна, я сопротивлялась сколько было сил, но все равно проиграла. Очнулась я в помещении, мягкий свет от настольных и настенных светильников создавал уют. Напротив меня на софе полулежал мой немногословный собеседник и ждал, кода я приду в себя.

— А ты молодец, держалась, — сказал мужчина, выпуская дым от курительной трубки изо рта.

— Где я? Что происходит?

— Ты у меня в гостях.

— А вы кто?

— А ты еще не догадалась?

— У меня есть предположение, но боюсь ошибиться.

— А ты не бойся.

— Вы Морфей?

— Ты не глупа — это хорошо.

— Зачем я здесь?

— Хотел познакомиться с тобой, я рад, что у Марфы достойная последовательница. Мне нравится твой подход к делу, твоя рассудительность, не продаешь свой талант на каждом углу, — он хлопнул в ладоши и тут же открылись двери, из которых показалась вереница слуг, они уставили небольшой стол между нами разными яствами и у тут же бесшумно удалились. — Угощайся, выпей вина, — мне был протянут серебряный кубок,