— Да.

— А сегодняшнее происшествие можете считать еще одним испытанием.Не скрою, достаточно суровым. Будем считать, что этот экзамен вы тожевыдержали.

У нее не было никаких сил. Даже на улыбку.

Генерал поднялся и, ни слова больше не сказав, началподниматься по лестнице. Наверху, в одной из комнат, его ждал главный психологЛев Григорьевич.

— Она просто молодец, — прошептал психолог, — я думал, у неебудет шок. Нет, она просто молодец.

— Я же вам говорил, — с удовлетворением произнес генерал, —это как раз то, что нам нужно. Вы видели, как здорово она держалась?

— Но это было жестоко, — напомнил Лев Григорьевич. —Подвергать такому испытанию даже агента очень жестоко. Она могла не выдержать,сорваться.

— Тогда мы бы дали ей просто доехать до Москвы, —безжалостно произнес генерал. — Вы ведь сами давали характеристики еенеобыкновенной психологической устойчивости.

— Но это был рискованный эксперимент. Не советую вам егоповторять, — сказал Лев Григорьевич.

— Вот теперь я с вами не согласен. Такие испытания должныбыть всегда, дорогой Лев Григорьевич. Только таким образом мы сможем отбиратьдействительно лучших. Это очень тяжелое испытание, согласен, но необходимое.Меня даже интересовала не столько ее реакция на неудачу. Я мог предсказать, чтоона сумеет не показать нам, как переживает. По моим наблюдениям, любой человекне любит показывать своего огорчения, а многие агенты умеют и скрывать своеразочарование. Но вот реакция на радостное известие, на мой рассказ. Она должнабыла вопить от радости. А она молча меня слушала. И это для меня самое ценное,Лев Григорьевич.

— Я столько лет с вами работаю, — восхищенно произнеспсихолог, — и всегда поражаюсь вашей эрудиции. И вашим знаниям.

Внизу на диване сидела Марина Чернышева. Закрыв глаза, онапрокручивала в памяти весь сегодняшний день. И понимала, что это был самыйстранный и самый неожиданный день в ее жизни.

Индивидуальная подготовка была совершенно другой, совсем непохожей на то, чему до сих пор учили Чернышеву ее наставники. В первые три дняее вообще не беспокоили, словно забыв. И только когда она уже началабеспокоиться, к ней пришел генерал. И она впервые узнала, что его зовутВиктором Георгиевичем Марковым. Или он просто хотел, чтобы его так называли?

Она и раньше обращала внимание на его одежду. В аскетичныесемидесятые годы он выглядел почти франтом, умудряясь носить широкие галстукипавлиньих расцветок, которые были тогда столь популярными. Марков смотрел нанее так, словно видел впервые. Она еще не знала, что теперь начинается самоеглавное.

— Понимаешь, Марина, — начал генерал, — есть просторазведка. Это наше Первое главное управление КГБ СССР, это и Главноеразведывательное управление Министерства обороны СССР, это, наконец, разногорода разведгруппы в войсках и у наших пограничников. И все это называется однимсловом — разведка. Но среди всего этого множества организаций, объединяющихмассу служащих, называемых в силу простого недоразумения разведчиками, есть испециальные отделы, занимающиеся своим делом более профессионально. Там иногдавстречаются неплохо подготовленные люди. И, наконец, есть очень секретныегруппы в этих отделах, состоящие только из профессионалов. Вот твоя подружкаТаня Яковлева — из первого числа, некоторые девочки из твоей бывшей группы,возможно, из второго. А вот ты должна попасть в число третьих.

Она слушала молча, лишь чуть нахмурив брови.

— Чтобы быть профессионалом, — продолжал генерал, — нужнобыть настоящим специалистом своего дела. Мастером. Нужно любить свою профессию.Нужно жить только одной работой. И во имя ее отдавать все, что имеешь. Иногдадаже семью и близких товарищей. Ты меня понимаешь?

— Не совсем, — призналась Марина.

— Мы хотим сделать из тебя профессионала. Настоящегопрофессионала. Не смазливую бабенку, которая годится только для постели, и некуклу, повторяющую все слова наших секретарей парткомов, а настоящегоспециалиста. Судя по всему, у тебя есть все основания стать таким специалистом,таким Мастером. Теперь ты меня понимаешь?

— Кажется, да.

— Прекрасно. Теперь посмотрим, что ты усвоила за три года.Как по-твоему, какие главные потребности есть у любого человека? Вспомни, чемувас учили на уроках психологи. Начнем с чисто естественных.

— Желание есть, пить, спать, — удивилась Марина, —заботиться о своих детях.

— Еще.

— Сексуального удовлетворения, — чуть покраснев, сказалаМарина, — это по Фрейду.

— Хорошо, — кивнул генерал, — дальше.

— Здоровья, ощущения комфорта, безопасности себе и близким,— перечисляла она, чувствуя, что генерал ждет чего-то другого.

— Еще.

— Стабильности, уверенности, — перечисляла она.

— Еще.

— Денег, материального достатка для людей с искаженныминравственными устоями, — вспомнила она.

— Это у тебя искаженные нравственные устои, — пробормоталгенерал, — нужно уметь понимать, где глупые идеологические штампы, а гдеправда. Деньги дают ощущение независимости. И это совсем неплохое чувство. Ты,кажется, говорила что-то о Фрейде. Помнишь его слова о всех мотивахчеловеческих поступков? Какие главные побудительные мотивы?

— Сексуальность, — снова сказала Марина.

— И желание быть великим, — напомнил генерал, — многиемотивации наших поступков связаны с этим особенным чувством собственнойзначимости. Человек всю жизнь стремится получить признание своего статуса. Таквот, по имеющимся у нас показателям твоей психологической устойчивости, именноэта мотивация у тебя преобладает над другими. Понимаешь?

— Они считают, что я хочу самореализоваться? — понялаМарина.

— Они в этом убеждены. Давай проконтролируем твои наиболеезначительные поступки за последние три года, — напомнил генерал. — Сначала быланаша беседа в кабинете ректора. Ты ее помнишь?

— Конечно.

— Тогда ты сказала, что хочешь подумать. Но уже тогда мывидели, что ты согласишься. И ты действительно согласилась, хотя не могла незнать, что при распределении тебя должны были направить в распоряжениеУправления кадров Министерства иностранных дел.

— Я об этом знала, — призналась она.

— Идем дальше. Какое задание было для тебя наиболее сложнымза время твоей учебы? Можешь не отвечать. Я знаю сам. Это была проверка твоейкоммуникабельности, возможностей твоего женского обаяния у гостиницы«Интурист». Ты ведь пошла туда через «не могу». И точно так же через «не могу»вошла в гостиницу. И даже переспала с американцем, оказавшимся нашимсотрудником. Думаешь, я поверю, что главной мотивацией твоих поступков былосексуальное желание? Конечно, нет. Именно желание доказать своюпрофпригодность, свою значимость заставило тебя лечь в постель с незнакомымчеловеком.