class="p1">– Ладно, не смущайся. Это я так, по-отечески.

Вот таким образом обычно начинался рядовой рабочий день у служителей судебной медицины в этой тихой станице.

Демьян Демьянович был почти на сто процентов уверен, что звонок исходил от оперативного дежурного местного РОВД. А откуда же еще? Работа у него такая, ибо Демьян Демьянович Караваев был судебным медиком, точнее, судебно-медицинским экспертом и возглавлял районное отделение этой службы. Головная их контора с дополнительными отделами, службами и, естественно, возможностями, находилась в областном центре. Район был не очень большой, столица района располагалась в станице Шиманской; здесь же районная больница. Именно здесь работал и сам Караваев. Население что – то около 75 тысяч человек. Может быть, чуть меньше. Это если всего района. Шиманская – самый большой населенный пункт; правда, ничего примечательного, обычная провинция; остальные разбросаны по всей территории неравномерно: где гуще (ближе к водоемам – маленьким озерцам и речке), а где и реже – это уже чисто степная зона, очень жаркая, мало обжитая. Летом температура воздуха до сорока иногда доходила. Вот стоят себе несколько старых покосившихся хаток-мазанок с небольшим подворьем, но название хутор такой-то имеет официально. Дороги жуткие, практические все грунтовые, с ухабами да ямами. Сухо если – проедешь без проблем; после дождей, а это, если следовать логике частоты появления осадков весной и осенью – тяжелее; размытые бывают основательно, до жуткой непролазной слякоти. Да и зима, как правило, очень мягкая, практически без морозных дней и снегопадов. Так что ждать и надеется, что вот скоро сильно похолодает, повалит густой снег, накроет своей белизной это ужасное бездорожье, а машины его хорошенько примнут и укатают до состояния ровного и сухого полотна, особо не приходилось. И именно по этим дорогам суждено было кататься в составе оперативно-следственной группы нашему пожилому уже герою. При этом он постоянно кряхтел, ворчал, жаловался на главу поселкового совета, называл его бездельником и бездарным руководителем. Следаки загадочно переглядывались между собой и только посмеивались – им не привыкать. Почетному шефу экспертной службы (так его называли за глаза, но он, конечно, знал об этом, принимал все это с улыбкой) было семьдесят лет. Высокий, худощавый, слегка сутулый, с медленной уверенной походкой. Волос полностью седой, шевелюра явно не отличалась густотой покрова. Потому что уже семьдесят и возраст брал свое. На лице небольшая светлая с проседью бородка. Очки в очень тонкой металлической оправе с круглыми стеклами – издалека их можно было принять за пенсне. Смотрел собеседнику при разговоре прямо в глаза, слегка склонив голову, причем всегда вправо. Привычка такая, очень характерная для него. В прохладное время носил только шляпу, широкополую, фетровую; зимой – шапку-пирожок из цигейки. Никаких новомодных кепок и тому подобных головных уборов на дух не принимал. Одним словом, вид старого, умудренного опытом профессора медицины из дореволюционных времен. Ни разу от него не слышали слов бранных, даже в самых трудных ситуациях, связанных со спецификой работы. Поворчит, поворчит и на том все. Эта особенность сильно удивляла и даже как – то забавляла ребят из следствия, оперов, которые чаще всего с ним общались и оказывались вместе в самых жутких обстоятельствах. Места происшествий зачастую представляли собой еще те картинки, без мата было просто не обойтись. Сравнивали с другими экспертами, потому и удивлялись. Ребята еще те были, мат горой лился, спиртяшки шарахнуть из собственных запасов вопросов не вызывало. Водочки предложат – всегда пожалуйста. И дымили сигаретами почти все и постоянно. Вот такой облик эксперта сформировался у служителей Фемиды. Выходит, и они могут ошибаться.

Конечно, в станице его все знали и очень уважали. При встрече обязательно здоровались и слегка кланялись. За интеллигентность, за профессионализм и чисто человеческую доброту почитали и ценили Караваева. Трудно было найти еще такого оригинала среди сельчан-станичников, с такими манерами и так необычно выглядевшим. Одним словом, позволим себе старое избитое выражение для подобных персон – белая ворона. Оно не обидное, просто характеризует человека как личность на все сто.

Овдовел Демьян Демьянович семь лет тому назад. Жену очень любил, жили душа в душу. Она была педагогом, работала в местной школе, преподавала химию и биологию. Детей завести никак не удавалось, это их здорово мучило и угнетало. Взять и усыновить кого-нибудь так и не решились. Ну, не их это, чужое. Не могли в этом себя пересилить. Когда понял, что остался совсем один и прежней жизни уже не будет никогда, впадать в депрессию и пускаться во все тяжкие, алкоголем заливать горе себе не позволил. Сосредоточился весь на работе – это помогло пережить тяжелые дни и заглушить душевную боль утраты. Все это время он чувствовал незримое присутствие своей половинки, часто разговаривал с ней, спрашивал советы, рассказывал, что там да как там на работе. Затем время потихоньку оказало свое лечебное действие. Но полностью так и не излечило…

Даша работала вместе с Демьяном Демьяновичем уже не первый год. Она была санитаркой этого отделения, но привычно все ее величали санитаркой морга. Его верная и преданная помощница, правая, так сказать, рука. Да и левая тоже. Очень аккуратная, исполнительная, трудолюбивая девчонка, везде успевает. Пухленькая, небольшого росточка, с простой русской мордашкой. Любил и очень ценил Дарью Караваев, за трудолюбие, за чистоту, которую она, как могла, поддерживала в комнатах и всевозможных закутках и коридорчиках, особенно в секционной; за преданность ему. Не каждый сможет столько лет работать в морге. Но люди ко всему привыкают. Даже к такой работе, к зданию – развалюхе, где эту работу делать приходится. Обещают, обещают новый морг отстроить, но все на словах и остается. Отношение по остаточному принципу. Ходил Демьян Демьянович неоднократно к главе района, требовал, доказывал необходимость этой стройки. Ссылался даже на вопросы безопасности – холодильный агрегат часто барахлил, плохо морозил для нормальной сохранности тел. Ответы были всегда однотипные – доктор должен их понять, поскольку деньги они не рисуют и располагают тем, что им направлено сверху.

– Вот сколько по программе здравоохранения выделяют, столько их и приходит к нам – постоянно напоминал ему чиновник при личной встрече и обсуждении наболевшего. – А этого ой как мало. Выбивать у них добавку – дело бесполезное, пробовал. У меня пока приоритет – детское отделение. Мы с главврачом этот вопрос уже согласовали. Вот закончим реконструкцию здания – обещаю, сразу же примемся за возведение нового морга. Да еще и по новому проекту – такой уже есть. А пока… Извините уж. И поймите меня тоже.

Так и шли дни, месяцы и