– Не могу. У меня незаконченные дела в суде. Да, и что мы там будем делать? Вернемся к Хасану на остров и сдохнем от тоски. Ладно, утро вечера мудренее, я иду спать.

– Постой, – сказал Егор, – я завтра еду в Астару. Надо навестить жену. Может, привезу ее. Ты не будешь возражать?

– Мог бы и не спрашивать.

– Спасибо.

Разговор с ханом пошел совсем не так, как представлялось Али. Главной задачей было внушить ему, что предстоящий разговор с женой, это всего лишь попытка. Но хан, свирепого вида человек средних лет, сверля Али мрачным взглядом, спросил:

– Значит, ты вызвался убедить мою жену дать мне согласие на новый брак.

Али бросил возмущенный взгляд на евнуха. Но тот сделал отсутствующее лицо.

– Когда я это услышал, – продолжал хан, – первым моим желанием было отрубить тебе голову за подобную дерзость.

– Но я вовсе… не хотел…

– Не смей меня перебивать, иначе я поддамся этому искушению. Уж ты должен знать, как никто другой, что даже смотреть на чужую жену – харам[9]. А уж тем более говорить с ней. Но Зияд-эфенди вступился за тебя. Мол, ученый человек, все равно, что не мужчина, как врач, одним словом. Однако имей в виду, ты сам вызвался, добьешься согласия, награжу по-хански, если же нет – тогда не обессудь.

– Хотелось бы уточнить, – спросил Али, – под словом «не обессудь» – вы что подразумеваете?

Вопрос остался без ответа. Тогда Али рискнул задать еще один вопрос.

– На ком вы хотите жениться?

– Тебя это не касается. Впрочем, он тебе все расскажет, – сказал хан, показав на евнуха.

Хан встал, давая понять, что аудиенция закончена.

К Али подошел главный евнух и предложил следовать за ним.

– Одной беседы будет мало, – сказал Али в спину уходящему хану.

Но тот не обернулся.

– Ну и свинью же вы мне подложили, уважаемый, – сказал Али евнуху, когда они остались наедине.

– Простите, алим[10], так вышло.

– Что значит, так вышло, разве это была моя инициатива? Я лишь высказал предположение.

– Ну что мы сейчас будем считаться, дорогой алим, главное сейчас сделать наше общее дело.

– Нет уж, простите, меня это не касается. Я передумал. Где здесь выход?

– Мой дорогой хафиз, – елейно произнес евнух. – Уже поздно. Мы слишком далеко зашли. Если вы сейчас отступитесь, хан сочтет это за оскорбление. Лучше придайте остроту вашим мыслям. Блесните красноречием перед ханшей. Вы блестящий полемист. У вас получится.

– А, если не получится? Хан отрубит мне голову?

– Не отрубит. Это он так, сгоряча. Ну, может, бросит в тюрьму. Но это же пустяки по сравнению с отсечением головы, отдохнете год другой.

Зияд-эфенди мило улыбался. Глядя ему в лицо, Али очень хотелось ударить его по голове. Но он сдержался.

– Знаете, кто вы? – начал Али.

– Будьте осторожны в выражениях, – предупредил главный евнух, – я в этом дворце тоже кое-что значу. И у меня сильно развито чувство собственного достоинства. Оскорблений не потерплю.

– Но вы меня подставили, – возмущенно произнес Али.

– Ну, что теперь говорить. Так вышло, увы. Лучше будет, если вы приступите уже к работе.

– Кстати о работе, – сказал Али, – мне нужно в суд. У меня сегодня назначено слушанье.

– Хорошо, – кротко сказал Зияд-эфенди, – я дам вам охрану.

– Зачем?

– Чтобы вам не вздумалось исчезнуть из города. Вот он будет вас сопровождать.

Зияд эфенди указал на рослого обвешанного оружием чауша.

– Вы хотите, чтобы я ходил по городу, как арестованный. Что обо мне подумают мои клиенты?

– Они подумают, что у вас появился телохранитель. Это придаст вас весу в обществе. Слушанья в суде длятся до полудня. Час вам на отдых, и, пожалуйте во дворец на беседу с ханшей.

– А прием посетителей, консультации?

– Хорошо, пусть будет два часа. Ладно, три часа. Итак, в четыре часа пополудни я жду вас здесь. Не прощаюсь.

Под удивленными взглядами мастеровых и лавочников Али прошествовал по улице и остановился перед своей конторой.

– Подожди здесь, – сказал он чаушу, – я возьму бумаги, и сразу пойдем в суд.

– Мне приказано не спускать с вас глаз, – заявил бесхитростный малый.

– Откуда ты родом?

– Из Байлакана, – ответил чауш.

– Мы с тобой земляки, – заметил Али, – как ты сюда попал?

– Долго рассказывать.

– И мне долго рассказывать. Видишь, как много у нас общего. Послушай, меня здесь все знают, не роняй мой авторитет, делай вид, что ты меня не сторожишь, а охраняешь.

– Ладно. Собственно, это почти одно и то же. Так сказал Зияд-эфенди.

– Я оставлю дверь открытой, и ты будешь меня видеть. Я недолго.

Не дожидаясь ответа, Али вошел в контору. А чауш остался ждать на улице под любопытными взглядами соседей. Мальчик встретил его сердитым вопросом:

– Где вас носит до сих пор? Сколько человек вас уже спрашивало.

– Попридержи язык, – рявкнул Али. – Между прочим, я твой начальник, а не ты мой.

– И Егора нету. Я что один должен за всех работать? – не унимался секретарь. – Я уже три дирхама аванса взял.

– За что? – всполошился Али.

– За составление иска.

– Молодец, только больше не смей без моего ведома брать деньги.

– А Егор почему на работу не пришел? – продолжал вопрошать мальчик.

– Он уехал в Астару. Какой ты настырный.

– Зачем?

– За женой. Еще вопросы будут. Нет? Тогда дай мне бумаги по сегодняшнему делу.

Взяв бумаги, Али вышел и кивнул чаушу:

– Пошли.

Тот, ни слова не говоря, последовал за ним.

Судья встретил Али удивленным взглядом.

– Это охрана или конвой? – поинтересовался он.

В голосе чувствовалась ирония.

– Ваша честь, правитель города поручил мне дело. Этот гвардеец меня теперь сопровождает всюду.

– Вот как, – удивился судья, – а вы, оказывается, важный человек. А я с вами так запросто.

– Ваша честь, в этом здании нет никого важнее вас, я в этом абсолютно уверен. Примите мои заверения в этом.