– К черту ноги-ноги! – вспылил Митрохин. – Не нужны мне гулы. Давай балансировщиков.

– Так вот тут написано. И вот тут… Некоторые из них довольно свирепы и могут неожиданно повести себя не так, как от них ожидает вызывающий.

– Я тебе риск оплачу по двойному тарифу, – пообещал Митрохин, – пиар-кампанию на телевидении проведем. Будешь по всем каналам рассказывать о себе в прайм-тайм. Идет?

– Идет, пожалуй… – замешкалась колдунья. – Только вы, пожалуйста, договор оформите по всем правилам, что не обманете.

– Чего-о? – банкир смерил «студентку» уничтожающим взглядом. Та решительности не утратила, только задрала подбородок повыше.

– Да, именно так, чтобы все без обмана, пиар-кампания так пиар-кампания!

– Да будет тебе известно, – Митрохин возвысил голос, – что я еще никогда и никого не обманывал!..

Колдунья многозначительно молчала.

– Ладно-ладно, если для тебя это так принципиально, будет тебе договор. По всей форме.

– И к нотариусу поедем? – уточнила она.

– А ты случаем не на юридическом учишься?..

– Нет, я в третьем меде, по стоматологии.

– Значит, и зубы можешь вставить в случае чего, – задумчиво разглядывая девушку, сказал Митрохин. Прозвучало угрожающе, но колдунья лица не утратила, только слегка покраснела и заявила:

– Могу и вам вставить, если потребуется.

И вынуть тоже.

Наглость колдуньи повлияла на Митрохина самым странным образом. Раньше слабины он за собой не замечал. А сейчас сник и весь съежился на краешке софы.

– Слушай, ну помоги ты мне по-человечески, – попросил он, – очень мне нужно эту Балансовую службу вызвать. Сил моих нет!

– Проблемы замучили? – с пониманием отозвалась колдунья.

– Да, – Митрохин взглянул на студентку с надеждой. – Мы же даже, может быть, до этого самого нотариуса доехать не сумеем. Кирпич мне на голову упадет, точнее, уронят… или еще что-нибудь случится со мной… неприятность какая-нибудь страшная. Я же по улице ходить не могу – шарахаюсь от каждой тени. Все жду, еще чуть-чуть, и все, кранты мне. Понимаешь?

– Кранты? – удивилась колдунья, приблизилась к банкиру и поводила вокруг него руками, будто что-то нащупать старалась. – Странно, – сообщила она через некоторое время, – проклятия не ощущается. Аура чистая.

– Ну какая она чистая? Какая?! – устало проговорил Митрохин. – И вообще при чем тут аура?

Если бы ты только знала, как тяжко мне. Не доберемся мы с тобой до нотариуса. Боюсь я. Веришь ли, даже из твоей квартиры выходить боюсь.

– А я на вас защитное заклятие положу, " – предложила колдунья, – такое, что с вами точно ничего не случится.

– Положи! – согласился Митрохин. – А еще лучше вызови мне Балансовую службу. Я тебя не обману. Хочешь, поклянусь?

– Поклянитесь, – согласилась она.

– Хорошо. Клянусь…

– Но к нотариусу все равно нужно съездить.

Митрохин тяжело вздохнул. В ту же секунду комната осветилась небесно-голубым светом. По антенному проводу, протянутому от телевизора над самым плинтусом, пробежала шаровая молния.

Глаза колдуньи расширились настолько, что стали походить на два блюдца. Розетки в разных концах комнаты неожиданно взорвались. Обгорелая, оплавленная пластмасса разлетелась по комнате. Лампочки в люстре под потолком полыхнули и лопнули, забросав банкира и колдунью осколками.

– Вот! – крикнул Митрохин. – Это то, о чем я и говорил… Дождалась, зубодерка?!

Он провел ладонью по лицу. Один из осколков оставил на щеке царапину.

– Мд-а-а! – протянула колдунья, она оглядывалась кругом с легким ужасом, очки сползли на самый кончик носа, но она, похоже, забыла о том, что их необходимо время от времени поправлять.

– Что «мда»?! Что «мда»?! Тут не «мда», а кое-что другое впору кричать! – вскипел Митрохин. – Вызывай скорее джиннов, а не то мы оба тут медным тазом накроемся!

– Хорошо, хорошо, – заторопилась девушка.

– Ага, зашевелилась, как дело жареным запахло, – отметил банкир и наступил в полумраке на хвост какого-то существа. Зверек взвизгнул и метнулся под софу.

– Кеша! – крикнула колдунья.

– Ничего с ним страшного не случилось, – проворчал Митрохин, – хвост только слегка ему прищемил… Выживет твой кошак.

Студентка поглядела на банкира с осуждением, извлекла из шкафа несколько крупных восковых свечей и, установив их в углах комнаты, зажгла.

Свечи, к удивлению Митрохина, занялись странным голубоватым пламенем. Длинные язычки осветили комнату.

– Обои не загорятся?! – поинтересовался он.

– Расстояние четко выверено, – пояснила колдунья.

– Ну-ну… – Иван Васильевич прошелся по комнате и только сейчас заметил, что на паркете то ли фломастером, то ли масляной краской начертаны тонкие линии, а между ними – множество цифр и странных значков. – Ка… кабалистические символы? – поинтересовался он, слегка запинаясь от волнения.

Колдунья поглядела на него с удивлением:

– Да, кабалистические символы. Заметны только при свечах.

– Что, думала, я совсем темный? ан нет. Я в старших классах школы этой чепухистикой, помнится, увлекался, – Митрохин задумался, – любопытно мне было, как мир устроен. Тянуло меня почему-то к этому. Пока в институте выпивать не начал. – Он присел на софу. – Ну и мне, конечно, сразу не до всяких там магий-шмагий стало. Девчонки, гулянки, друзья… А потом работа после института. Опять же не до мистических интересов.

Я как бизнесом начал заниматься, так мне уже ни до чего больше стало. Ты извини, меня чего-то на откровенность потянуло…

– Прощаю, – кивнула колдунья. Митрохина она почти не слушала, металась по комнате, занятая приготовлениями к ритуалу, раскладывала тут и там сухие травяные пучки, сыпала порошок, чертила мелом окружности и прямоугольники поверх множества кабалистических символов.

– А вот ты как думаешь, все колдовство в мире однотипное, да? – заинтересовался Митрохин. – Ну там есть ведь ведьмы, как в Средние века, там помело у них, травки какие-нибудь, а есть шаманы северные, еще жрецы культа вуду – негры, в кино их часто показывают американском, а еще арабские маги есть, джинны эти – шайтаны, как ты говоришь… Я вот думаю, все это – одно и то же. Ну то есть приемы-то одни и те же используются.

– Не-а, – колдунья глянула на Митрохина из-под очков и принялась сдувать с ладони посверкивающую в тусклом свете золотистую пыль. Она осаждалась на полу, покрывая его равномерным сияющим ковром. – Не хочется говорить об этом с дилетантом.

– Не хочешь – не говори! – Банкир помрачнел.

Колдунья ничего не ответила, присела и стала вычерчивать на полу крупные странные символы.