– Как вы меня вытащили? – хмуро поинтересовался Иван Васильевич.

– Пришлось забашлять, – ответил Жданов. – Со следователем было не договориться, но я вышел на его начальство. Генеральный прокурор – мужик что надо. Но и берет немало.

– А следователь еще порыпается.

– Это точно. Упертый. Такие не успокоятся, пока не упокоятся, – Жданов хмыкнул.

– Обойдемся без мокрухи, – сказал Митрохин. – Скажи лучше, что за клоунов ты ко мне подсылал? Я таких мерзавцев в жизни не видел.

– Ах, эти, – Сергей скривился, – самые дешевые адвокаты в Москве. Надо было протянуть время. Джинкин подозревал, что мы что-то затеваем, чтобы вас вытащить. Вот я и нанимал кого ни попадя. Чтобы его пустить по ложному следу. Я что подумал. Пусть лучше Джинкин думает, что мы надеемся на адвоката.

– Ха, – Митрохин почесал подбородок, – молодец. Не ожидал.

– Недооцениваете вы нас, Иван Васильевич, – улыбнулся Жданов, – а я, между прочим, еще не то могу. Вот увидите.

– Ладно, продемонстрируешь как-нибудь при случае. Сейчас главное до офиса добраться, – сказал Митрохин. И сглазил…

На одном из перекрестков в «Мерседес» влетел «КамАЗ» со щебенкой. Банкир успел увидеть испуганную физиономию солдата за лобовым стеклом, прежде чем мгновение спустя вся задняя часть автомобиля представительского класса превратилась в кусок годного только в переплавку металла.

«Мерседес» закрутился на асфальте, как брошенная на лед игрушечная машинка, ударился правым крылом о фонарный столб и остановился.

Митрохин отлепился от бара – ручка дверцы отпечаталась у него на лбу, ударил дверь ногой – раз и еще раз, – пока она не распахнулась, выбрался из машины и, шатаясь, побрел по асфальту.

Упал и остался лежать в нескольких шагах от «Мерседеса». Сознание его помутилось.

Жданов очнулся чуть позже, покрутил головой. в поисках банкира, тряхнул за плечо водителя, тот, лежа на руле, слабо застонал. Начальник охраны открыл дверь, кинулся к шефу.

– Иван Васильевич…

Митрохин приподнял голову. Увидел Сергея.

– Плохо мне, Сережа.

– Сейчас, сейчас… «Скорую» вызовем. Все сделаем, – засуетился Жданов. – Все будет в порядке.

Я вас не оставлю.

Охранники подбежали, обступили лежащего на асфальте банкира.

– Где он?! – заорал Жданов в ярости. – Где эта падла?!

– Как все случилось, он из кабины выскочил и убежал.

– Куда убежал?

– Вон туда, – показал охранник, – по проспекту.

– Догнать, привести… Стой, куда?! Не все сразу. Вы двое останетесь. Поможете загрузить шефа в «Скорую».

– Ублюдки-и-и! – прохрипел Митрохин с асфальта. – Я знаю, это они-и-и! Они-и-и-и!

* * *

По счастью, обошлось. Ни одного перелома.

Только ушибы. Да и те средней степени тяжести.

Через пару дней Митрохина выписали из больницы. И хотя подобная удача – он жив и даже не покалечен, должна была бы, по идее, внушить ему некоторый оптимизм и надежды на счастливое разрешение конфликта, Иван Васильевич впал в депрессивный настрой. Прежней легкости, которую он обычно ощущал, относясь к жизни, как к празднику, который всегда с тобой, больше не чувствовалось. Митрохин ходил по офису, вжав голову в плечи, пребывая в глубочайшей подавленности.

Сейчас он был готов ко всему. Что еще придумают представители этой проклятой Балансовой службы?!

Начальник охраны сидел в кресле и теребил застежку на кобуре. Поскольку рядовые сотрудники явно не справлялись со своими обязанностями, он принял решение охранять шефа лично.

– Сегодня утром в новостях передали, – сказал Сергей, странно посмотрев на Митрохина. – Какой-то парень в Штатах выиграл в лотерею двадцать миллионов долларов. Бинго…

– Что бинго? – не понял Митрохин.

– Лотерея так называется – бинго. Вот я и думаю…

– А ты не думай! – взорвался Иван Васильевич, схватил пресс-папье и запустил его в стену. – Хочешь сказать, мои миллионы он выиграл?! Да?

Хочешь сказать, это Джонни Смит, будь он неладен?!

– Не зна-а-аю, – протянул Сергей, – я вообще-то в мистику не верю…

– Но здесь особый случай, так, что ли?! – накинулся на него Митрохин.

– Да не знаю я! – отступил Сергей. – Сами решайте!

– Ладно, сделай тогда вот что, – Митрохин забарабанил пальцами по поверхности стола, – найди мне бронежилет. Да понадежнее.

– Не поможет, – откликнулся Жданов, – нас в Чечне так учили. От пистолета бронежилет защитит, а если из «калаша» духи шмалять начнут, пули только в теле застрянут. Да и двигаться в нем не так удобно. Особенно, хе-хе, человеку, нашпигованному пулями.

– Да ты что говоришь?! – вскричал Митрохин. – Кто же им по городу с «калашами» даст разгуливать?! Мы все-таки в правовом государстве живем, а не при анархии, прости господи.

– Не скажите, Иван Васильевич. А как террористы на Дубровку с «калашами» проехали? Подмазали кого надо – и привет. А эти вообще то самое… ну, в смысле… я вообще-то в мистику не верю, – повторил Сергей. – Но обстоятельства…

– Значит, так, бронежилет мне все же достань! – нахмурился банкир. – «Калашников» не «Калашников», а мне все ж таки поспокойнее будет. Еще. Найди мне стоящего мага.

– Кого? – переспросил ошалело Жданов.

– Колдуна найди! – рявкнул Митрохин. – Только такого, чтобы знал об этой, черти ее раздерите, Балансовой службе. Только афериста мне не надо.

Настоящего найди.

– Ну ладно, – Сергей пожал плечами, поднялся и выглянул в коридор:

– Виталик, пойди сюда.

Пойди, кому говорят. Дуй-ка быстро к Гаркушеву, пусть распечаточку сделает по всем колдунам Москвы… Ну чего ты не понял?! Ну чего вы тупые такие все сегодня?! По всем колдунам московским из Интернета распечатку сделайте…

Колдунья оказалось длинной и тощей, как палубная доска, но, судя по толщине линз, криво сидящих на носу очков, была очень начитанной.

– Колдунья? – уточнил Митрохин, у него сложилось мнение, что девушка совсем не похожа на мага высшей категории, как ее рекомендовали, скорее на студентку филологического факультета, увлеченную благородной латынью и языкознанием.

– Да, – подтвердила «студентка» с готовностью. С недоверием к своей персоне ей приходилось сталкиваться регулярно.

– Значит, дело у меня к тебе важное.

– А денег у вас хватит, господин толстяк?

Митрохин даже крякнул от такой наглости.

– Можешь не сомневаться, – заверил он. – Тебя в школе не учили, что старшим грубить нехорошо?

– В школе научат, – хмыкнула колдунья, – на всю жизнь психологическим уродом станешь. Садитесь, – предложила она, – только не на стул.