После того как отдали маме деньги, скользкий тип незаметно удалился, а эти двое споро накрыли стол и выставили на него бутылки с яркими этикетками. Выпили, причем пила одна мама, она быстро захмелела. Асю за стол не позвали, она наблюдала за ними из угла. Мама посидела немного, потом побледнела и сказала, что приляжет, что-то ее сильно разобрало.

Двое принялись шарить по квартире, собирая мамины вещи. Не нашли даже чемодана, который мама тоже спустила на толкучке за бутылку водки. Сложили их вещи в мешок для мусора, и один из бандитов потряс маму за плечо:

– Эй, вставай, идти пора! – И тут же отскочил с криком: – Да она мертвая! Дуба дала, копыта откинула, боты завернула, пока мы тут возились!

Ася окаменела в своем углу. Второй бандит выругался матом, потрогал маму за руку и стал куда-то звонить. Выслушав инструкции, он сказал, что планы меняются, теперь надо поскорее вывезти тело за город. Затем оглянулся на Асю опасливо и дальше зашептал, прикрывая трубку ладонью.

У Аси к тому времени выработалось уже чутье на опасность, так что она поняла: эти двое ее не пощадят. Либо убьют сразу, либо бросят где-нибудь в лесу умирать. Либо сдадут куда-нибудь в страшное место, откуда дети живыми не выходят. Застыв на месте, она смотрела, как эти двое пакуют маму в старенькое одеяло. Потом, когда один из бандитов ушел, чтобы подогнать машину, а второй удалился в туалет, Ася на цыпочках пробежала по коридору и выскочила в открытую дверь, чтобы больше никогда не возвращаться в эту квартиру.

Теперь ее ожидала жизнь на улице, которая была еще страшнее, чем все, что с ней случалось раньше.

На востоке Южной Африки раскинулись бескрайние саванны, в которых свободные скотоводы-нгуни пасут свои бесчисленные стада. С востока эти саванны ограничены водами Индийского океана, с запада же они простираются до самой опушки огромного и темного леса, леса Ндладле.

Никто не знает дорог и тропинок, ведущих через этот лес. Никто не знает, какие страшные и таинственные создания обитают в нем. Одно только знает любой нгуни: там, на опушке этого леса, строят свои жилища люди железа – кузнецы и плавильщики. Их все боятся, ими пугают детей: ведь каждому известно, что люди железа – колдуны и знахари, каждому известно, что при выплавке металла и изготовлении оружия они используют человеческий жир и разные части человеческого тела. Поэтому, когда пропадает одинокий охотник или маленький пастушонок не возвращается вечером в родной крааль – все понимают, что дело не обошлось без людей железа.

Людей железа боятся, но без них не могут обойтись: ведь всем нужны железные инструменты. А главное – всем нужно оружие: острые ножи и тяжелые наконечники для копий.

Самым знаменитым, самым могущественным из людей железа считался кузнец и плавильщик Нгоньяма – Лев на языке банту.

Он изготавливал самые лучшие, самые прочные и острые наконечники для копий, а это значило, что он владеет самым могущественным колдовством.

Именно к нему направился Чака, взяв небольшой отпуск в своем полку.

Тропа к хижине Нгоньямы вела через мрачный лес. Чака, бесстрашный и хладнокровный, ничего и никого не боялся на открытых просторах вельда, под его палящим солнцем. Он смело вступал в единоборство с самыми сильными воинами, в одиночку, с одной лишь палицей, убил леопарда, не дрожал при виде разъяренного носорога. Но здесь, в лесу Ндладле, он чувствовал себя неуютно.

Могучие стволы деревьев, оплетенные лианами, стояли по сторонам тропы, как безмолвные стражи, их ветви смыкались высоко над головой, почти не пропуская солнечного света, из густых зарослей доносились странные звуки и подозрительные шорохи.

Чего уж скрывать – в этом лесу пахло колдовством.

Чака невольно вспоминал рассказы, которые слышал в детстве возле пастушеского костра, об обитающих в этом лесу людоедах, о страшных людях с головами гиен и леопардов…

Однако храбрец отличается от труса не тем, что не знает страха. Он отличается тем, что умеет со своим страхом справляться.

Не оглядываясь по сторонам, Чака решительно шагал по лесной тропе, замечая приметы, указывающие на путь к хижине кузнеца и плавильщика. И вот наконец деревья расступились.

Молодой воин оказался на лесной поляне.

Посреди этой поляны стояла большая хижина, со всех сторон окруженная высокой оградой из заостренных кольев. На этих кольях тут и там красовались человеческие черепа. А среди этих черепов на одном из кольев сидела белошеяя ворона. Поглядев на Чаку круглым внимательным глазом, она прокаркала:

– Кровь! Кровь!

– Замолчи, птица! – ответил ей молодой воин. – Я пришел не к тебе, я пришел к твоему хозяину!

Ворона и правда замолчала, а ворота в изгороди словно сами собой открылись, приглашая Чаку войти.

Перед большой хижиной сидел на корточках мужчина средних лет с головным кольцом в волосах. Это кольцо и внушительный вид незнакомца говорили о его высоком положении, и Чака понял, что перед ним – знаменитый кузнец Нгоньяма.

– Сакубона, баба! – проговорил Чака, как положено при встрече со старшим. – Я вижу тебя, отец!

– Сакубона, – невозмутимо ответил ему человек железа.

– Здоров ли ты, отец? Здоровы ли твои жены и дети? Здоров ли твой скот?

– Мы все здоровы, – ответил ему Нгоньяма, – а здоров ли ты, молодой гость?

После этого традиционного обмена любезностями Чака опустился на корточки напротив хозяина и замолчал. Такое молчание никого не смутило – оно было признаком хорошего тона.

Выдержав положенную паузу, кузнец осведомился:

– Издалека ли ты пришел?

В ответ на этот вопрос Чака, как положено, рассказал о своем происхождении: к какому племени он принадлежит, какому вождю служит, в каком краале живет. После этого гость и хозяин поговорили о многих посторонних вещах: о том, что в стаде племени э-лангени родился теленок с двумя головами, о том, что молодой Дингисвайо на охоте в одиночку убил льва, о том, что за Красной рекой видели странных белых людей… только об одном они не сказали ни слова – о том, ради чего Чака пришел в лесной дом кузнеца.

Поспешность в таких вопросах считалась неприличной.

Во время этого разговора Нгоньяма успел приглядеться к своему гостю. На том не было леопардовой шкуры – непременного атрибута вождя или наследного принца. Однако величественная осанка гостя, спокойное достоинство его поведения и еще что-то неуловимое в его облике сказали человеку железа, что перед ним незаурядный человек, которого ждет великое будущее.

Наконец все приличия были соблюдены, и Чака сообщил кузнецу, для чего он пришел.

– Я хочу, чтобы ты выковал для меня наконечник копья, какого еще не было в наших краях. Этот наконечник должен быть тяжелым, широким и острым, он должен нести смерть одним ударом и не должен затупиться или сломаться в тысяче схваток!