повисшее на нем существо за загривок и одним движением зашвырнул в ближайшие кусты. Звонко щелкнул переключатель, крепкая рука легла на затылок и бесцеремонно надавила, заставив Питера буквально сложиться пополам. От низкого, гудящего звука неприятно зазудело в ушах, пронесся легкий ветерок, когда огромное тело совершило полный оборот на триста шестьдесят градусов… и крики смолкли, как по волшебству.

– Пошли, – буркнул «парнишка», – шевелись давай.

Он по-прежнему держал серебристую трубку наготове. Питер выпрямился.

Мусорные кучи вокруг дымились, распространяя едкую вонь, деревья и кусты валялись на тропинке, словно срезанные невидимым гигантским ножом. Послышалось слабое бульканье, будто кто-то полоскал горло, потом все смолкло – лишь ветер посвистывал в пустых проемах окон.

Питер двинулся вперед по тропе, плохо понимая, что же случилось. И вдруг запнулся обо что-то, что его спутник просто перешагнул, точно попавшийся на дороге камень, и пошел себе дальше.

А вот Питер не в силах был сделать и шага.

На земле валялись две половины человеческого тела, аккуратно рассеченные тем же невидимым лезвием, которое подсекло кусты и деревья. Верхняя часть хилого торса с руками и головой лежала прямо перед Питером, остальное туловище – чуть в стороне. Срезы дымились, сладко пахло паленым мясом. Грязные, короткие волосы на голове трупа стояли торчком, в остановившихся глазах застыла ярость – смерть настигла их обладателя так быстро, что он не успел ничего понять.

Ребенок, вдруг понял онемевший от ужаса Питер, это же ребенок, не старше семи лет… значит, и все остальные…

– Да шевели ты задницей! – рявкнул его проводник, уже ушедший вперед. – Или будешь любоваться, пока другие не подоспеют?

Питер с содроганием переступил через ужасные останки. Ноги ослабели, колени словно стали мягкими и сгибались, как попало.

Дети, откуда здесь так много детей? Ведь дроны-разведчики настроены забирать всех, кто младше семнадцати лет… значит, система дает сбой, она совсем не так эффективна, как они думают, швали как-то наловчились обходить ее, прятаться от дронов. Когда он вернется, нужно сразу же обсудить это с Шан и остальными…

Тут Питер вспомнил, что не собирался возвращаться, и судьба трущобных детей больше его никак не касается. Увидит ли он снова Хайлиана, Инзу, Шан?

Но он уже зашел слишком далеко и не мог повернуть назад, даже если бы захотел.

Они шли еще около получаса, пробираясь от дома к дому. Пару раз у Питера возникало четкое ощущение, что за ними следят, но, видимо взрослые швали соображали получше и не приближались к человеку с серебристой трубкой в руках.

Почему-то Питеру казалось, что место, где проходят бои, должно выглядеть внушительно – возможно, повлияли рассказы отца о Ла Гаре, огромной арене для поединков, где ему как-то не посчастливилось выступать и откуда он еле ушел живым4. Но он был разочарован – в какой-то момент они просто резко свернули и прошли между заросших куч к такой же, как и все остальные, уродливой серой коробке с окнами.

«Парнишка» несколько раз постучал условным стуком – и дверь распахнулась. Совершенно обыкновенная дверь на петлях, к каким Питер привык с детства – похоже, в Трущобах высокие технологии Оморона не применялись. Оно и понятно – кто тут будет чинить механизм автоматической двери, если она сломается?

Они очутились в низком сером коридоре со светящейся полосой на потолке. Какая-то энергия здесь была, но от холода и сырости бросало в дрожь. Похоже Трущобы излучали слишком мало тепла и времена года здесь сменялись по всем правилам.

Как они живут здесь зимой, ужаснулся Питер, следуя за своим провожатым и человеком, который им открыл. Коридор оказался коротким, охранник распахнул следующую дверь с почтительным поклоном, и тут же закрыл за их спинами.

Перед Питером открылся огромный зал – вся коробка здания оказалась полой, выгрызенной, как гусеница выедает изнутри бутон цветка. Пространство от пола и до самой крыши разделялось на уровни сетчатыми металлическими перекрытиями, на них громоздилось множество клеток, больших и поменьше. Узкие, ржавые лестницы вели вверх, на хлипкие мостки. Источники света находились где-то настолько высоко, что их отблеск почти не достигал пола, все окна были плотно забиты или замурованы.

И нигде ни души – только удушливый запах застарелого пота свидетельствовал о том, что это место часто посещает много людей.

Провожатый Питера резко развернулся и углубился в один из проходов между клетками.

– Жди здесь, – велел он, когда Питер двинулся за ним, – ты же хотел смотреть бои?

– Э… ну да.

– Вот и жди. Бои вечером начнутся, – с этими словами «парнишка» открыл неприметную дверь, захлопнул ее за собой – и был таков.

«А раньше нельзя было сказать…» – слова замерли у Питера на языке.

Ну понятно, трущобный юмор. Почему бы не заставить красавчика из Оморона подождать несколько часов в пустом, выстуженном здании и посмотреть, как он будет слоняться из угла в угол. В том, что за ним наблюдают, у Питера сомнений не было.

Но в конце-то концов!

Ему нет дела до их обычаев, шуточек и боев – ему нужен Тайрон!

– Эй! – крикнул он на пробу – эхо зазвенело в бесчисленных металлических конструкциях. – Отведите меня к Тайрону!

Ни ответа, ни привета. Ну и ладно.

Питер решительно двинулся вперед, в центр зала. Здесь располагалась, похоже, самая крупная арена – огороженная крупной сеткой площадка, размером примерно с гостиную в апартаментах Питера.

«В бывших апартаментах», – поправил он себя и обогнул арену с правой стороны. Шаги звучно отдавались где-то вверху, но больше – ни звука, ни движения. Черные тени угрожающе съежились в углах и проходах между клетками, но Питер опасался не нападения, а возможности проплутать в этом лабиринте до самого вечера.

Он походил взад-вперед, не удаляясь от центральной арены. Наконец остановился, пристально ее разглядывая.

Интересно, что чувствовал отец, сражаясь в Ла Гаре, самой крупной арене города работорговцев? В юности Питер дрался неоднократно, но это были обычные мальчишеские потасовки. Чтобы вот так, в центре внимания, когда вокруг сотни людей орут и делают ставки… ощущение, должно быть, не из приятных.

Он поднялся по ступенькам на небольшое возвышение и толкнул сетчатую дверь, ведущую на арену. Осветительный шар, слепо помаргивая, выхватывал ее из полумрака, оставляя все остальное пространство в тени. Питер вышел на середину арены, взглянул вверх – потолок исчезал за пересечениями бесчисленных металлических мостков.

Интересно, а сам Тайрон здесь дрался? При его данных швалям ничего не оставалось, как поднять лапки кверху…

Не успел он закончить эту мысль, как сетчатая дверь шевельнулась… и вдруг с грохотом захлопнулась, пискнул электронный