И тут раздалось, как гром небесный:

– Давай тройной тулуп!

Маша разогналась, перешла на ход назад…

– Знаешь, как ты на прыжок заходишь? Подкрадываешься. Настороженно, исподволь. Как тать в ночи. А для прыжка что главное? Разбег. Широкий, энергичный!

Маша начала новый разбег. Сергей Васильевич ее подначивал: «Да-вай-да-вай-да-вай!» – и в этот момент смахивал на футбольного болельщика, который весь подался вперед и предвкушает, как его команда вот-вот забьет гол. Только что не распевал «Оле-оле-оле-оле, Россия, вперед!».

– Шире шаг! Как будто собираешься взлететь в стратосферу! Оттолкнулась – и в космос! К звездам!

Достать до звезд не удалось – Маша недокрутила пол-оборота.

– Стоп, – по своему обыкновению, он сухо хлопнул в ладоши. – Что в прыжке главное? Толчок! – хотя полминуты назад отдавал пальму первенства разбегу. – Точный толчок – это… – он стал загибать пальцы, – движение вверх – раз, вперед – два и вокруг своей оси – три. Почему мы прыгаем? Потому что делаем стопорящее движение коньком. Теряем горизонтальную скорость, чтобы получить вертикальную. А у тебя стопорящее движение какое? Вялое, как у сомнамбулы. Потому и амплитуда при повороте недостаточная. Голову, плечи, руки, всю верхнюю часть туловища надо поворачивать энергично, не абы как! Иначе вращение получаешь слабенькое, отсюда постоянные недокруты. Жалеешь себя. А ты не жалей! Чтобы впоследствии не пришлось пожалеть, что не приучила себя к эффективному приему!

Маше и в голову не приходило себя жалеть. Толкалась она с каждым разом все смелей. Перестаралась, взлетела чересчур высоко, в воздухе потеряла ориентацию и, чтобы не грохнуться мешком на лед, приземлилась на две ноги.

– Так, стоп! – Хлопок тренера в ладоши. – Что главное в приземлении? Сохранить равновесие. – Сергей Васильевич вышел из-за бортика. – Вот ты сейчас что сделала? Поле-е-е-е-тела куда глаза глядят! Лягушка-путешественница! – Он изобразил, как она «летит куда глаза глядят», открыв рот и хлопая ресницами, мелко помахал ладонями, точно крылышками, и прокудахтал: – «Лечу это я, лечу!»

Маша невольно рассмеялась.

– Да, летишь и думать не думаешь, чтобы следить за вертикальным положением. Вовремя согнуть опорную ногу, все тело сделать жестким, – он с силой сжал кулак, – вот таким, стальным! На всех суставах накрепко гайки закрутить! Чтобы ничего не вихлялось, как у Самоделкина! Помнишь, у него вместо ног пружинки были? Чтобы никаких пружинок! Жесткостью всех звеньев тела ты гасишь остаточную скорость вращения. Иначе плюхнешься на лед, как клоун, который всех смешит, потому что постоянно падает… Все поняла? Разбегайся на аксель!

– Какой, двойной или тройной? – задала Маша глупый вопрос. Тройного акселя в арсенале девчачьей группы Волкова не было.

– Никакой, – отрезал Сергей Васильевич. – Просто разбегайся.

Маша начала широкий разбег, перешла к скольжению назад-наружу, готовясь к толчку.

– Так и едь! Пока не дам команду «толкайся». Каждую секунду будь готова!

Маша ехала, ехала, ехала… но команды не дождалась. Она катилась по периметру катка все медленней – вот-вот остановится.

– Кончилась советская власть, – прокомментировал Сергей Васильевич. – Что и требовалось доказать. Недолго музыка играла! Скорость тю-тю! Выдохлась, не успела и глазом моргнуть. С такой скоростью заходить на аксель не-до-пус-ти-мо. Еще разбег.

Разбегов Маша сделала не меньше десятка, пока не почувствовала, какой скорости нужно достичь в тот момент, когда поворачиваешься спиной по ходу движения. И вдруг услышала:

– Толкайся!

С перепугу она притормозила, поворачиваясь на ход вперед, сжала плечи и прыгнула двойной аксель осторожно и неуверенно, опять-таки недокрутив пол-оборота.

– Ну и ради чего стоило разбегаться? Чтобы такой пшик выдать, и разбегаться-то не нужно. А нужно что? Перед толчком держаться прямо, голову не опускать, не сутулиться! Этим ты только задачу себе усложняешь. – Сергей Васильевич опять выскочил из-за бортика, ткнул пальцем в след: – Во как зубцом-то лед проскоблила! Как бензопилой!

Маша только вздыхала.

– В разбеге самое главное что? Последний шаг. Он не тормозить тебя должен, а наоборот – увеличивать скорость! А еще что главное? Быстрота группировки. Чем плотней сгруппируешься, тем больше оборотов сможешь прокрутить в воздухе. Такая арифметика. Тебе ясно?

Маше было ясно одно: в прыжке главное – ВСЕ.

– И-ррраз – сгруппировалась, – и-два – разгруппировалась! – раздавалось на катке. – И-ррраз – и-два! И-ррраз – и-два!..

Маша, не показывая утомления, группировалась и разгруппировывалась, стоя на месте.

– Теперь поработаем с приземлением. – Сергей Васильевич выволок из-за бортика причудливое устройство на полозьях, что-то вроде раскладной лестницы с одной-единственной ступенькой. – Становишься на сиденье, держишься за спинку. Я сдвигаю подставку на себя, ты спрыгиваешь и выезжаешь назад-наружу. Пробуем! Ровно спину, осанка гордая! – Он выдернул из-под Маши приспособление.

За занавеской послышался неразборчивый разговор: Вероника и Алена шли по коридору в сторону катка, наверное, за оставленными здесь вещами. А Маша катилась назад-наружу по крутой дуге. Катилась долго, не теряя скорости. Конек со льдом будто нашли общий язык. Лед с готовностью нес ее дальше и дальше и, казалось, готов был позволить скользить по себе бесконечно.

– Молодец, – громко и отчетливо проговорил Сергей Васильевич в тот момент, когда Вероника с Аленой вышли из-за занавески. Сложил подставку и убрал за бортик. – На сегодня все, заминайся.

На похвалы он был скуп. Слова «прекрасно» и «замечательно» употреблял, только когда гневался, а в качестве одобрения от него можно было услышать «сносно», максимум «прилично». «Молодец» в его устах равнялось медали высшей пробы. Маша зашла за бортик, присела на лавочку. Ноги гудели. Не от усталости – от счастья. Они пели! И внутри у Маши все пело. И потому, что лед подружился с коньком, и из-за этой особенной, такой драгоценной похвалы… А еще потому, что Вероника с Аленой слышали сказанное ей «молодец».

Они уже ушли, прихватив сумки. А Сергей Васильевич неожиданно вернулся. В обнимку с увесистой стопкой дисков.

– Это что? – Он остолбенел, уставившись на Машу. – ЧТО ЭТО?!

Маша боязливо оглянулась. Может, он увидел у нее за спиной что-то ужасное?..

– Расселась! – Сергей Васильевич воинственно надвинулся на Машу. – А заминаться кто должен? Пушкин Александр Сергеевич? Тем более после такой адовой работы! Да вообще всегда! – Он сразмаху грохнул диски на скамеечку. – Знаешь, что грозит тем, кто пренебрегает заминкой? Постоянное мышечное утомление! Которое, если накопится, сломает тебя, и дело с концом!

– Да я не так уж и устала, – защищалась Маша.

– Неважно! Во время работы на льду в мышцах копятся продукты распада, их надо выводить сразу после тренировки, пока мышцы горячие! Растяжку делать пятнадцать-двадцать минут, не меньше… Да-а, за тобой глаз да глаз. Чтоб не смела покидать каток без заминки!