– Боже мой! — прошептал Финн. Глаза его увлажнились. Сочувствуя Хоуп, он не мог не думать о собственном сыне. — Даже представить не могу, через что вы с мужем прошли. Я бы не вынес!

– Да и мы вынесли с трудом, — согласилась она, а Финн подошел и, присев рядом, обнял ее за плечи. Хоуп не возражала. Ей было легче чувствовать рядом другого человека. Она терпеть не могла говорить на эту тему и очень редко это делала, хотя на снимки на стенах смотрела каждый вечер и думала о дочери непрестанно. — Мне очень помогла Индия. И Тибет. Я набрела на удивительный монастырь в Гандене, и наставник у меня был необыкновенный. Это он помог мне примириться с моим горем. У нас же действительно нет выбора.

– А муж? Как он теперь это воспринимает? Пьет?

– Нет, но за последние три года Пол очень постарел и физически сильно сдал. Трудно сказать, что его больше сломило — смерть Мими или болезнь. Но Пола спасает яхта, там он отдыхает душой. А я, когда вернулась из Индии, купила этот лофт, правда, я много езжу и дома бываю нечасто, да и запросы у меня скромные. Без Мими жизнь потеряла для меня всякий смысл. Она была для нас свет в окошке, и, когда ее не стало, мы совершенно растерялись. — Отголоски пережитого горя слышались и в ее фотоработах. Хоуп остро воспринимала людское страдание, и это отражалось в том, кого и как она снимала.

– Но ты еще полна сил, можешь снова выйти замуж и завести ребенка, — мягко проговорил Финн. Он не знал, чем ее утешить. Как утешишь мать, потерявшую единственного ребенка? То, что он услышал, его потрясло, и Финн не представлял, как можно облегчить страдания Хоуп.

– Формально ты прав — я еще не старуха, но это все слова, не имеющие ничего общего с реальностью. Я не могу представить себя в новом браке, у меня со дня развода даже ни одного свидания ни с кем не было. Я не встретила ни одного мужчину, который бы меня заинтересовал, да я и сама к этому не готова. Мы всего два года как в разводе, а Мими нет уже три года. Хватит с меня утрат! А если когда нибудь я встречу человека, с которым захочу связать свою жизнь, начинать все сначала будет уже поздно. Сейчас мне сорок четыре, боюсь, что думать о детях и сейчас уже поздновато. Так что никаких планов относительно своей личной жизни я не строю.

– Понимаю, но тебе ведь еще жить да жить! Нельзя же до скончания дней оставаться одной, ты достойна лучшего. Ты красивая женщина, Хоуп, у тебя столько лет впереди. Нельзя вот так взять и закрыть дверь в мир.

– Если честно, я об этом не думаю. Стараюсь не думать. Просто встаю утром и радуюсь новому дню. А в моем случае это уже немало. И всю себя отдаю работе.

Это было очевидно и без слов. Финн молча обнял ее и прижал к себе. Ему захотелось защитить ее от всех мирских невзгод и печалей. Его объятия не испугали Хоуп, а наоборот, вернули ей равновесие и покой. Ее уже давно никто не обнимал. Она уже и не помнила, когда это было в последний раз. Хоуп вдруг осознала, что она рада приезду О’Нила. Она его почти не знает, но это и неважно — его появление стало для нее своего рода неожиданным рождественским подарком.

Финн долго не размыкал объятий, а Хоуп и не делала попыток освободиться. Как хорошо сидеть вот так и ничего не говорить! Потом он медленно выпустил ее из объятий. Хоуп поднялась и пошла заварить чай и налить бокал вина Финну. Хоуп вдруг забеспокоилась, не проголодался ли ее гость, ведь он проделал неблизкий путь. Для него время было уже совсем позднее, по лондонскому времени — далеко за полночь.

– Может, сделать яичницу? У меня просто в доме больше ничего нет, я ведь не ждала гостей.

– Я понимаю, звучит довольно странно, — проговорил Финн, — но я бы, несмотря на позднее время, съел чего нибудь китайского. Здесь поблизости ничего такого нет? — По случаю Рождества многие заведения сегодня были закрыты, но один китайский ресторан, как раз по соседству, работал. Хоуп позвонила и узнала, что они еще открыты, но доставки на дом не делают.

– Пойдем? — предложила она.

– А ты не против? Если ты устала, я могу сходить один, хотя мне было бы приятнее с тобой. — Она улыбнулась, и Финн снова приобнял ее за плечи. У него было такое чувство, словно этим вечером между ними произошло что то важное. То же самое испытывала и Хоуп.

Они оделись и вышли из дому. Было уже около одиннадцати, сильно подмораживало. Они энергичным шагом дошли до ресторана. В зале было на удивление многолюдно. Обстановка царила оживленная и шумная, в воздухе витали специфические запахи китайской еды, на кухне перекрикивались повара, и Финн с удовлетворенной улыбкой опустился на стул.

– Это то, что нам нужно. — Вид у него был абсолютно счастливый. У Хоуп тоже настроение поднялось.

Хоуп сделала заказ для них обоих, поскольку хорошо знала местную кухню, их быстро обслужили, и оба принялись за еду. Она с удивлением обнаружила, что тоже порядком проголодалась. За непринужденной беседой они незаметно и быстро расправились с едой. Ни Финн, ни Хоуп больше не возвращались к печальной теме. Ужин в китайском ресторанчике оказался на удивление приятным завершением Рождества.

– Да, пожалуй, это получше, чем индейку жевать, — хмыкнула Хоуп, доедая свинину, а Финн тем временем расправлялся с креветками. Он улыбнулся.

– Пожалуй, не самый плохой рождественский ужин. Особенно в такой компании. — Он взглянул на нее с нежностью. Теперь, когда Финн знал, через что ей пришлось пройти, он смотрел на Хоуп другими глазами и испытывал к ней особенно теплое чувство. Теперь в его глазах она была беззащитной и страшно одинокой.

– А где ты остановился? — поинтересовалась Хоуп.

– Обычно я останавливаюсь в «Пьере», — ответил Финн, откидываясь на спинку стула. Он был сыт, доволен и смотрел на нее с улыбкой. — Но в этот раз я снял номер в «Мерсере», поближе к твоему дому. — Он и вправду приехал в Нью-Йорк, чтобы повидаться с нею! Хоуп не ждала такого натиска, но сейчас он уже не вызывал в ней недовольства. Ей было хорошо с Финном. И почему то в том, что они вместе, был свой смысл. Они едва знакомы, но их уже связывает что то настолько сильное, что она даже рассказала ему про Мими.

– Неплохой отель, — заметила она, стараясь держаться непринужденно. Она еще никак не могла найти нужную интонацию в разговоре с ним и бросалась из крайности в крайность.

– Да мне, в общем то, все равно, какой у меня номер, — улыбнулся Финн. — Мне главное было повидать тебя. Спасибо, что простила мне эту дерзость.

– Да уж… Это был неожиданный поступок, ничего не скажешь… — Она вспомнила, как оторопела, увидев его возле своего дома. — Но, честно говоря, мне приятно. Кажется, в моей жизни это впервые, чтобы кто то прилетал специально, чтобы увидеться со мной. — Она улыбнулась ему, а официант принес им счет и кексы с сюрпризом, и, прочтя свое предсказание, Хоуп со смехом протянула бумажку Финну.

– «Вас может навестить друг». — О’Нил громко расхохотался, а отсмеявшись, прочел предсказание из своего кекса: — «Вас скоро ожидают хорошие новости». Мне нравится. Обычно мне достается какая то ерунда типа «Учитель — мудрый человек» или «Заберите завтра белье из стирки».