На ужине Глория со своей веселой болтовней слегка отвлекла меня от бесконечных переживаний и отсчитывания минут до встречи с Вейтоном.

— Гарольду рьектор отдал свои покои, — рассказывала она. — Обставьили все довольно мильенько… Сам рьектор, говорят, переехал в комнаты профьессора…

Как же его? Дьекан факультета магической тьеории…

— Фидж Даротт, — подсказала Фелиса.

— Да, он самый, — кивнула Глория. — А Даротт будьет жить с дьеканом Зельеварения…

— Гремучая смесь, — хмыкнул Алекс.

Герцогиня тоже хихикнула и продолжила:

— А ещье мы с Гарольдом смотрельи список студьенток, которых ему отобрал Пит… И я ему указала на несколько «достойных», — она коварно улыбнулась. — И сказала пару гадостьей о вас… Как вы и просильи…

— Например? — заинтересовалась Мэган.

— Напримьер, что ты слишком вьетрена…

Мэг при этом покрылась румянцем и проворчала:

— Так уж и ветрена…

— А Фьелиса вмьесто того, чтобы лишньий раз посмотрьеть в зеркало, лучшье книжку почьитает, — сказала дальше герцогиня.

— Сомнительная «гадость», — со вздохом ответила на это Фелиса. — И все же в зеркало я смотрю и часто!

— Ой, вам не угодьишь! — насупилась тут же Глория.

— А про меня что сказала? — спросила я.

— Про тьебя? — герцогиня почесала кончик носа. — Сказала, что ты драчунья и, если разозлишься, надьерешь ему зад…

— Так и сказала? Принцу? — ахнула я, не зная даже как реагировать на это: смеяться или плакать. А рядом уже затряслась от смеха Мэган, за ней расхохотался Алекс.

Даже Шин ухмыльнулся.

— Ну а что? — Глория уже тоже улыбалась. — Я помнью, как ты уделала того нагльеца Свона!

— И что сказал на это его высочество? — уточнила я, сама уже не в силах сдерживать улыбки.

— Он… Он был впечьятлен, — лаконично ответила Глория.

Несмотря на этот всплеск веселья, по мере наступления ночи мое настроение возвращалось к прежнему. Я то и дело подходила к окну и вглядывалась во тьму, туда, где уже должен был раскинуть лагерь отряд Вейтона. Пыталась представить, что он сейчас делает. Спит ли? Думает ли обо мне? Или занят настолько, что ему не до меня. Иногда накатывал почти иррациональный страх: а вдруг он не придет на встречу? Забудет, не успеет или… не захочет. Но потом я вспоминала его взгляд, брошенный на меня, и на сердце вновь теплело, а тревога отступала…

Этой ночью глаз я, конечно же, не сомкнула, и рассвет еще не наступил, а я уже была полностью готова к выходу. Оделась, как и просила Джулиана: будто на тренировку.

Но в столь ранний час на пути до пруда мне никто не встретился. Академия еще спала, а природа лишь только начинала пробуждаться.

Я увидела его в тот же миг, как вышла на знакомую дорожку у пруда. Сердце захлебнулось счастьем, и я ускорила шаг, а потом и вовсе побежала. Скорее очутиться рядом, скорее прикоснуться, скорее…

— Лора…

Я упала в его объятия, прильнула всем телом, утонула в его родном запахе… А он прижимал меня к себе еще крепче, перебирал пальцами мои волосы и, уткнувшись лицом мне в макушку, все шептал мое имя:

— Лора… Лора… Лора… — и от звука его голоса я таяла, сходила с ума.

Подступившие слезы запекли в глазах, и я изо всех сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться. А Вейтон вдруг произнес: — Прости… Прости, что оставил тебя в такой момент и так надолго… Что не сдержал обещания…

— Нет… — я отчаянно замотала головой. — Нет… Это ты прости меня… Прости, что так повела себя… Что подумала… Что оттолкнула… — слова путались, как и мысли, а слезы все же прорвались наружу, побежали по щекам быстрыми ручейками, оставляя мокрые следы на одежде Вейтона.

А он внезапно подхватил меня на руки, и куда-то понес. Оказалось, в нашу беседку, которая была совсем рядом. Там он поставил меня на ноги, заглянул в глаза:

— Тебе не надо ни за что просить прощения, — и стал бережно вытирать мои слезы.

Потом прикоснулся губами к влажной щеке, ловя ими очередную слезинку.

Короткими поцелуями проложил дорожку от скулы до краешка рта, и я уже сама разомкнула губы ему навстречу, жадно ловя его, кусая, вбирая в себя, вспоминая их вкус и узнавая заново. Иногда Вейтон отрывался от моих губ, чтобы осыпать поцелуями лицо, шею, волосы, а цеплялась за его плечи, прижималась теснее, желая обрести опору, потому что ноги уже едва слушались меня, голова кружилась и сбивалось дыхание. А потом наши губы вновь встречались, и мы опять тонули друг в друге, забывая о реальности… Пока Вейтон вдруг сдавленно не застонал, а по его лицу прошла судорога боли.

— Что случилось? — всполошилась я.

— Ничего, все нормально, — он попытался улыбнуться, но после стиснул зубы и прижал ладонь к левому плечу.

— Что там, Вей? — я только сильней забеспокоилась. — Ты ранен?

— Был, — уточнил Вейтон, снова силясь улыбнуться. — Сейчас уже все в порядке.

Почти.

— Почти? — я силой отняла его руку и увидела на ней то, чего боялась: кровь. — Это почти? А ну сядь!

Я заставила его сесть на скамейку, но он продолжал упираться:

— Там ничего страшного, просто, видимо, немного закровоточила рана… От переизбытка чувств, — его губ коснулась усмешка.

— Дурак! — с отчаянием прошептала я. — Зачем обниматься через боль?

— Ты моя анестезия, — он все так же улыбался.

— Покажи, что там у тебя! — потребовала я.

— Эй, а как же «все только после свадьбы»? Забыла наш уговор?

— Прекрати смеяться! Это серьезно!

— И я совершенно серьезен. Честно, — в доказательство Вейтон убрал улыбку с лица, но потом она все равно прорвалась наружу.

— Ненавижу, когда ты такой!

— Я тебя тоже люблю…

— Дурак… — я закусила губу, борясь с приливом нежности. — Ладно, я и так все увижу!

Я переключилась на зрение целителя. Хвала Алвею, все действительно не так страшно: есть несколько истончившихся мест в магпотоках, но их можно подправить или же они сами в скором времени восстановятся. Источник тоже практически в порядке. А вот физическом плане организм ослаблен больше, и рана…

— Откуда она у тебя? — спросила я, поднося руку к больному месте и посылая к нему магию заживления.

— Неудачный момент… Пропустил удар клинка жидкого огня, поэтому так долго заживает… Ничего страшного, скоро пройдет… — Вейтон явно приуменьшал серьезность ранения, пряча ее за усмешкой.

— Сколько дней прошло, как это случилось? — кровь уже остановилась, а края раны стянулись, но я не спешила убирать ладонь, желая закрепить полученный результат.