близкого в огромном городе человека. Никто не знал, что это произошло из-за того, что он был рядом с этим человеком. И вряд ли кто-то из них представлял, что такое потерять близкого, осознавая свою вину, но не имея возможности как-то это исправить.

Нельзя сказать, что Владислав представлял себе какие-то картины, или что он проговаривал про себя слова – он намертво зафиксировался на одной мысли. Упёршись в одну идею: он должен избавиться от Крабуса, молодой человек начал терять и без того слабую связь с реальностью, которую, как он сам считал, он никак не может принять до конца.

И, конечно, мысль о Валерии вызывала в нём не просто чувство жестокой утраты от того, что у него вырвали что-то дорогое, а ярость. Самую настоящую ярость. Как смеет кто-то врываться в его жизнь и красть самое дорогое? Кто дал право постороннему, какой-то мерзкой твари вторгаться в его пространство?

Путь от Ярославского вокзала до города, где Сергий Радонежкий благословил Дмитрия Донского на битву с врагом, занял около полутора часов. По прибытии, Владислав зашёл в кафе около станции, чтобы перекусить. Предстояло крепко подумать о том, что он хочет узнать. Даже если ему повезёт, и отец Илларион будет на месте, то, что он ему скажет ему и как отреагирует священник?

Смартфон разрядился, он попросил у официанта ручку и стал записывать на салфетке:

Верит ли священник в существование потустороннего на самом деле?

Если да, а это судя по всему так, знает ли он какие бывают разновидности злых сущностей?

Попросить его определить, что охотится за Владом и найти пути избавления.

Вместо кофе принесли какую-то дрянь. Влад съел суп с куском хлеба, расплатился, не дожидаясь счёта, и вышел.

На душе было тяжело. Они с Валерией должны были быть здесь вместе. Бедная девушка умерла по его вине. Он ведь уже знал, что зло, которое прицепилось к нему, может добраться и до его близких, и всё равно пошёл к ней.

Был седьмой час, и на улице было очень холодно. «Занесло же наших предков в эти глуши, когда все пёрли в благодатные земли Римской Империи», – в который раз за свою жизнь подумал Владислав. Он по-прежнему был в одной водолазке и джинсах, так что холод пробирал до костей. Ему было страшно. Жуткие видения превратились в реальность – зло забрало у него единственное близкое существо в этом чёртовом городе. Валерия на короткий миг подарила ему что-то настоящее, без всяких условностей близкое. И это было грубо отобрано.

– Как проехать к Троице-Сергиевой Лавре? – спросил Влад у прохожего.

– Тут не надо ехать – до дороги прямо, потом направо и всё время прямо. Вверх по шоссе подниметесь, там холмы и с левой стороны будет.

– Спасибо.

Он пошёл в направлении, указанном горожанином. Впереди стояло множество церквей, их позолоченные кресты поблёскивали в свете то и дело прятавшегося за облаками солнца. «Этот город больше напоминает пристройку к религиозным сооружениям, чем обычный провинциальный город», – подумал Влад. Трудно судить насколько это отражается на горожанах – у него не было времени поговорить с кем-нибудь, но православное христианство явно оставило большой отпечаток на культуре этого места.

Стены и башни лавры появились в поле зрения сразу, как он преодолел последний подъём. Прямо перед ним расположился большой мощёный сквер, а напротив стены стояла ещё одна, только живая – из часто насаженных высоких деревьев.

Ворота были открыты. По пути к ним стояло несколько попрошаек. Среди них был один человек в чёрной рясе и с длинной бородой. Он очень активно агитировал давать ему деньги.

– Подайте пожертвование на реставрацию храма, – обратился он к Владиславу.

Влад начал доставать кошелёк, но потом сомнения одолели, и он решил спросить что за храм, и не запрещён ли церковью такой способ сбора пожертвований.

– Никольский храм, здесь на окраине города, – скороговоркой проговорил длиннобородый. – Нам не запрещено этим заниматься.

Влад заметил, что глаза на его круглом лице бегали, когда он выговаривал всё это, и молча пошёл дальше.

За воротами оказалось обширное дворовое пространство, за которым была ещё одна стена. В Средневековой Руси такие монастыри были лучшими крепостями. Между стенами расположились торговые лавки, в которых, судя по картинкам, продавалась выпечка и прочие монастырские продукты. Влад решил зайти сюда на обратном пути. За вторыми воротами оказался просторный, очень ухоженный двор с подстриженными кустами и установленной в центре чашей, через края которой перетекала вода. Дальше мощёные дорожки расходились в разные стороны, в конце каждой из которых располагался храм.

– Простите, – Влад обратился к торопливо шедшему куда-то молодому священнику – Вы не подскажете, где работает отец Илларион?

Священник очень долго для своей спешки смотрел на него. Потом, переступив с ноги на ногу, ответил, что сейчас Илларион не принимает, а его служба начнётся в одиннадцать часов.

– Сейчас без чего-то восемь, – сказал Владислав.

– Вы можете подождать у нас в столовой… – как-то неуверенно выговорил священник – или в городе.

– А могу я поговорить с кем-нибудь из вашего начальства?

– Настоятель и все сейчас заняты…

– Вы ведь знаете, чем занимается Илларион? – с раздражением спросил Владислав.

– Знаю, не все у нас это одобряют…

– Мне без разницы. Я к нему по очень важному делу. ОЧЕНЬ, понимаете?

Парень снова долго смотрел на него, колеблясь. Наконец он сказал:

– Вон административный корпус. Но не факт, что вас примут, у людей много работы…

– Спасибо.

Влад быстрым шагом направился в сторону указанного здания.

Снаружи это было довольно высокое, симпатичное трёхэтажное здание с ровными жёлтыми стенами и посвёркивающими окнами с узкими хромированными рамами, но внутри всё оказалось головокружительно роскошно. Влад не был уверен, что это здание предназначалось для посещения посторонними, так что чувствовал себя нарушителем некоей тайны закрытого сообщества. Зелёные стены, обитые бархатом и декоративные колонны из красного мрамора, отделанные золотом бордюры под потолками и тяжёлые пурпурные портьеры произвели на него смешанное впечатление. С одной стороны можно порадоваться за процветание православия, которое в отличие от западного христианства обосновалось в более суровых и политически нестабильных регионах планеты, но с другой: зачем всё это?

Отыскать кабинет настоятеля оказалось довольно легко: это была двустворчатая дверь без каких-либо надписей. Влад постучал, из-за двери ответил приятный баритон, выдававший в его хозяине очень большой ум.

– Да? – спросил он.

Только что Влад понял, что не решил, что будет говорить.

– Мм, разрешите войти, – попросил он.

После очень короткой паузы бархатистый голос сказал:

– Входите.

Если церковные декораторы хотели придавить посетителей этой роскошью, то с Владом