В субботу Сергей пригласил меня в театр. Я отказалась, но сожаление еще долго меня мучило, а досада грызла изнутри, ведь так хотелось пойти. Но Сергея стало слишком много в моей жизни, нужно было передохнуть. А ему сказала, что нужно устроить генеральную уборку и стирку. Да и поработать не мешало бы, особенно сейчас, когда я осмотрела новый ресторан от и до, заглянула в каждую щель и подсобку, обошла несколько раз район, где он находился, осмотрела здание и спереди и сзади, даже покаталась на общественном транспорте вокруг.

«Ника» была расположена прямо на набережной, но не в центре города, а на окраине. Сергей, рассказывая о том, как покупал здание, смеялся: цена была запредельной даже для окраины. А центр он бы просто не потянул. Огромные панорамные окна смотрели на море. В ресторане было два зала: один большой, другой поменьше.

– В первом будет что-то вроде столовой, ресторан быстрого питания, – пояснил он. – А второй предназначен для долгих посиделок, он со своей кухней, баром и прочим. Я собираюсь предложить посетителям в том числе и мексиканские блюда. Не зря же я целый год изучал их.

Очень хотела спросить, почему он уехал и что интересного обнаружил в Мексике. Сама я ни разу не выезжала из страны. Но тогда Сергей подумает, что я интересуюсь его жизнью или еще что похуже…

Я со всей страстью и рвением взялась за проект. Моя первая самостоятельная работа будет самой лучшей, никакой халтуры, даже при том, что хозяин дал карт-бланш. На два дня я выпала из жизни. Пол моей комнаты, диван и столы покрывали многочисленные наброски и зарисовки.

Я ничего не слышала и не видела, даже не помню, ела ли в эти дни. Почему-то именно это прегрешение взволновало меня больше всего, а не несделанная уборка или стирка. Утром в понедельник после того, как собрала наброски в папку, я бросилась к зеркалу и осмотрела себя с ног до головы. Вроде не похудела…

Марии Николаевне наброски понравились. Я внимательно наблюдала за лицом начальницы и заметила, как загорелись ее глаза. Она сделала кое-какие замечания и отдала мне на доработку. Я решила сделать «Нику» в греческом стиле. Белоснежно-золотистой. Золото вообще цвет успеха, богатства и изобилия, цвет солнца. А белый символизирует чистоту, свободу и совершенство.

Бесконечное море за окном, крики чаек, широко распахнутые крылья богини… Именно так будет выглядеть «Ника».

Я уселась за свой стол и начала рисовать на компьютере 3D-модель. Рисунки, конечно, это хорошо, но строителям нужны чертежи.

– Любовная идиллия дала трещину? – томно произнесла Екатерина. Я подняла голову и недоуменно выгнула бровь. – Вышинский заставляет свою девушку работать на него?

Значит, она разузнала, кто красавчик в кабриолете, который забирает меня с работы. Что ж, это было делом времени. Я пожала плечами и вернулась к программе.

– Наоборот, – ответила безмятежно, – сказал, что хочет сделать из меня знаменитость.

– Чтобы стать знаменитостью, нужно иметь талант, – брызнула ядом девушка. – То, чего у тебя нет и не будет.

– Зато есть богатый кавалер, мне пока достаточно, – не стала спорить я.

Смирнова зашипела рассерженной кошкой и выскочила из кабинета. Наверное, побежала курить. Странно, я никогда не считала себя стервой, но драконить первую красавицу офиса было забавно. Уроки Сергея дают плоды?

Вдруг я замерла от ужаса. Боже, что со мной такое? Я за три дня ни разу не вспомнила о Павле! Зато о Вышинском уже сто раз подумала! Предательница, негодяйка, ничтожество. Какая же я дрянь! Прошел всего год, а все мысли в голове о другом мужчине!

Я всхлипнула и побежала в туалет. Закрылась в кабинке и дала волю слезам. Я корила себя на все лады, обзывала и костерила последними словами. Мне было до ужаса горько и стыдно. Что я за человек? Как я буду смотреть в глаза Светлане, Марине, дяде Коле? Удалось взять себя в руки не скоро. В конце концов, несколько раз умывшись холодной водой, я побрела в кабинет. Ничего страшного не случилось. Я по-прежнему люблю Павла, и уж, конечно, не собираюсь влюбляться в кого-то еще. А то, что за три дня не вспомнила о любимом, так меня захватил проект, я всегда погружаюсь в работу до конца, и Сергей здесь совершенно ни при чем.

Екатерина, заметив мои красные опухшие глаза, только злобно усмехнулась. Мария Николаевна покачала головой и отпустила домой пораньше. Посоветовала выпить витамины и отдохнуть.

– Не хватало еще заболеть перед сдачей проекта, – пробурчала недовольно.

Я быстро собралась и побежала на остановку, втайне радуясь, что сегодня не увижу своего навязчивого кавалера. Сейчас я его ненавидела больше, чем когда-либо.

– Осторожно!

У самого подъезда меня подхватил под руку какой-то парень. По-моему, из местной шайки. Я пробормотала благодарность и удивленно огляделась. Остатки пустых мешков, куски дерева, бетона, старые деревянные рамы. Что происходит? У входа в подъезд мужчины в комбинезонах заканчивали устанавливать входную дверь. Металлическую, с магнитным замком.

– У вас в подъезде сделали ремонт, – пояснил парень, по-прежнему поддерживая меня под локоть. Что они в последнее время вьются около? Провожают на работу, встречают… Чертовщина какая-то. Я тряхнула головой.

– ЖЭК дал добро? – поинтересовалась угрюмо. – Давно пора. Мы столько прошений писали… Еще бы лифт починить.

– Так починили, – радостно закивал головой пацан. – И это не ЖЭК.

– А кто тогда? – нахмурилась я. Он только насмешливо фыркнул, словно поражаясь моей недогадливости.

Строители сгребли последний мусор и освободили проход. Я осторожно зашла в подъезд. Пахло свежей краской, побелкой и немного сваркой. Исчезли облупленные разрисованные стены, черные закопченные потолки, разбитые окна. Подъезд сиял чистотой. На всех этажах – металлопластиковые стеклопакеты, стены оштукатурены и выкрашены в приятный глазу бирюзовый цвет. Я специально пошла пешком, чтобы все рассмотреть.

Бабу Веру я встретила на площадке.

– Вот, – она протянула мне два магнитных замка на кольце, – от входной двери. Всем раздали.

– Спасибо, – пробормотала я тихо, до сих пор не в силах прийти в себя от потрясения.

– Ребята молодцы, сделали все за полдня, – продолжала она, как ни в чем не бывало. – Все-таки дошло наше прошение до начальника ЖЭКа. Есть справедливость на свете. Ладно, ключи отдала, побегу к Петровне, похвастаюсь. Лифт работает, так что теперь чаще с подружкой будем видеться.

Я зашла в комнату, положила ключи на тумбочку и уселась на стул. Что происходит? Какой-то меценат решил сделать доброе дело? Почему тогда только в нашем подъезде, а не во всем доме? Странно… Сергей? Но зачем ему это? Выбрасывать кучу денег на ремонт всего подъезда только ради того, чтобы мне было комфортно? Бред.

«Нет! – Я схватилась за голову. – Только не сравнивать!» Нельзя сравнивать нувориша, которому некуда девать деньги, и простого работягу, каким был Павел. Но мыслям нельзя так просто приказать, и память не стереть одним нежеланием вспоминать. Она быстро и жестоко подбросила напоминание о том, что Павел лишь однажды вкрутил по моей просьбе лампочку, и то только тогда, когда я подвернула ногу в темном подъезде, идя с работы. А когда лампочка перегорела, сказал, что зачем менять, если мы скоро поженимся и я буду жить у него?