В той самой тридцать первой квартире, в гостиной, напротив двадцатидевятидюймового телевизора с отключенным звуком, поджав ноги под себя, сидела девятнадцатилетняя девушка, студентка по имени Мейбл, и наблюдала, как немые цветные картинки менялись одна за другой. Минутой раньше девушка спускалась к почтовым ящикам, но, не обнаружив ожидаемого, она ни с чем вернулась в квартиру и заняла свое место на диване. Учащенно дыша и редко моргая, Мейбл полностью абстрагировалась и на время покинула осознание реальности. Лицо ее выражало усталость и апатию, а глаза были наполнены печалью. У девушки только сейчас, впервые за последние две недели, возникла мысль, что, по всей вероятности, уже слишком поздно, и ждать не имеет смысла, хотя где-то глубоко в душе, за всеми существующими чувствами: ненависти, тоски, горечи, вины и сожаления; тихо притаившись, все еще хранилось еле заметное некое подобие надежды. В третий раз девушку серьезно обидели, безжалостно втаптывая заветные мечты в землю и превращая иллюзии в прах. Обидела никто иной как судьба, умышленно оттолкнувшая в нужный момент госпожу удачу. Мейбл не могла понять, почему, когда ты решительно поднимаешься вверх, стремясь к своей цели, пытаешься достичь чего-то в жизни, но при этом спотыкаешься дважды на одном и том же месте, тебя отбрасывают назад, и несмотря на это, ты не останавливаешься, а наоборот, еще с большей уверенностью, перестрадав и переждав, снова идешь дальше, где тебя опять там же наплевательски сбрасывают вниз. Зачем? Почему одним достается все, даже то, чего им и не надо, а на других, тех, которые бьются и трудятся, кто-то заранее ставит крест? Как здесь можно не опустить руки, если все, до чего ты дотрагиваешься, рушится? Естественно, Мейбл найдет в себе силы и позже придумает другой способ достижения цели, но пока она сдается, потому что слишком долго ей приходилось быть сильной.

Мейбл испугано подскочила, когда лежащий на столе телефон неожиданно и очень громко затрезвонил на всю квартиру. Девушка нехотя сняла трубку и разбитым голосом тихо произнесла вялое и одинокое «алло».

— Привет, — раздалось с другого конца провода.

— Чего ты хочешь, Оуэн? — сухо спросила девушка.

— Хотел узнать, как у тебя дела, — заговорил молодой человек веселым и приятным голосом. — Письмо так и не пришло?

— Нет, не пришло, — раздраженно ответила Мейбл, медленно прохаживаясь по комнате. — А что? Тебя это так расстраивает?

— Хм… Наверное, ты сейчас не в настроении со мной разговаривать, — уже совсем не весело высказал свое предположение Оуэн.

— Наверное! — грубо ответила девушка, при этом останавливаясь посредине комнаты и поворачиваясь к окну. — Ты просто гений! Сам догадался или кто подсказал?

— Я позвоню позже. Извини, что побеспокоил, — серьезно и абсолютно спокойно произнес Оуэн, намереваясь на этом окончить разговор.

— Не надо мне звонить позже! Ни завтра, ни после завтра, никогда! — Мейбл почти кричала. — Господи, ну неужели не понятно? Я хочу, чтобы меня оставили в покое! Достали уже все! И ты! Ты меня достал…

Так и не дослушав эмоциональную речь до конца, парень повесил трубку. Еще пару секунд постояв у автомата, Оуэн с одной стороны немного злился на Мейбл, а с другой — сочувствовал и понимал ее. Вскоре молодой человек вновь вернулся к своему рабочему месту, увидев, что к центральной кассе подошла беременная девушка около двадцати пяти лет, в джинсовом комбинезоне и расстегнутой спортивной курточке.

— С вас ровно пятьдесят долларов, — произнес Оуэн высветившуюся на табло сумму, после того, как пробил все выбранные покупательницей товары.

Девушка поспешно достала из кошелька последние сто долларов и протянула их кассиру. Молодой человек, по-прежнему думая о Мейбл и прокручивая в голове сказанные ею слова, по ошибке неправильно дал сдачу, и девушка, не заметив этого, спокойно приняла пятидолларовую купюру вместо нужной и довольная своими покупками направилась к выходу, оставляя Оуэна наедине со своими мыслями. Покинув стены супермаркета и пройдя буквально двадцать метров, девушка остановилась у бордюра в надежде поймать такси. Зная заранее, сколько будет стоить проезд, она решила приготовить деньги, но, обнаружив явную недостачу, сказала самой себе: «Что ж придется идти пешком».

Держа в одной руке пакет с продуктами, а другой — придерживая спину, девушка не быстрым шагом прошла метров тридцать, как вдруг голова ее резко закружилась, в глазах потемнело, и будущая мать без чувств упала на асфальт. В одно мгновение вокруг нее собрались прохожие. Две пожилые женщины, не переставая, что-то горланили, статный мужчина, среднего возраста в замшевой куртке ощупал пульс, кто-то вызывал скорую помощь.

Из здания налоговой инспекции, на ходу накидывая верхнюю одежду, выбежала сорокавосьмилетняя Сильвия Нэльп. С взволнованным лицом она мчалась к платной стоянке, где была припаркована ее машина марки «Пежо». Больше всего на свете женщине хотелось как можно быстрее оказаться в больнице, куда доставили ее беременную дочь, упавшую в обморок полчаса назад.

В это время Люси и Джастин находились вдали друг от друга: он, наслаждаясь теплой весенней погодой, не спеша, шел домой; она, расхаживая по своей квартире и держа в руке мобильный телефон, судорожно набирала его номер. Люси почувствовала, что ожидаемый момент настал, и она с полной уверенностью, без малейшего страха и сомнения могла и хотела сказать Джастину то, что так много раз слышала от него самого. Впервые девушке захотелось уничтожить разделяющую ее и Джастина столько времени навязчивую тишину, произнеся три самых могущественных слова, поэтому именно сейчас Люси с нетерпением звонила тому, кто должен был непременно узнать о ее любви.

Джастин прогулочным шагом переходил дорогу, как вдруг услышал знакомую мелодию звенящего телефона. Нажав клавишу «принять», молодой человек так и не успел ничего произнести: из-за угла на бешеной скорости выехало «Пежо» белого цвета. Реакция Сильвии была слишком запоздалой. С глазами полными ужасом женщина до упора нажала на педаль газа, образуя на асфальте две черные полоски от резиновых шин.

— Алло… Алло! Джастин! Ты меня слышишь?… Алло! — доносился звонкий женский голос в телефоне, отлетевшем прямо на обочину. Через пару секунд связь прервалась.

2007 г.

Почти целых четыре минуты в запасе. Четыре минуты, чтобы все решить окончательно и бесповоротно. Время есть, и еще не поздно все исправить. Может не стоит убегать от проблемы и все-таки имеет смысл остаться? Ведь очевидно то, что бегство никак не поможет разобраться, а наоборот, усложнит и без того запутанный конфликт. Данных минут хватило бы, чтобы прямо сейчас подорваться, выбежать и никуда не уезжать. А стоит ли? На самом деле, забегая наперед, можно предположить, что за этим последует: разговоры, крики, возможно, слезы, оправдания, оскорбления, а за всем этим огромная как океан ложь, воспоминания о которой не позволяют сердцу простить и навеки забыть. Слишком много боли она вызвала в ранимой душе, слишком велика оставшаяся обида и чересчур много потрачено нервов и терпения. Нет больше желания, и уже почти не осталось сил бороться за свое счастье. Скорее всего, пришло время сдаться и убежать. И поэтому те четыре минуты, показавшиеся целою вечностью, мучительно протянулись в полном бездействии, но с трезвой рассудительностью о том, что так все должно быть и так оно и происходит.