— Чёрт. Билеты только на завтра, — по лицу вижу, что он разочарован и зол. — Из-под носа увели последний на сегодня.

— Значит так нужно, Марк. И у Ани будет время подумать. Не зря ведь она сбежала так быстро.

Парень только плечами пожимает. И молча продолжает искать билет.

А я встрепенулась вся, когда в коридоре услышала щелчок замка. Выскочила и уставилась жадно на Демьяна. Искала следы побоев, ушибы или новые ранения. Но мужчина, как всегда, был невозмутим и спокоен. И цел. От коротко стриженных на затылке до массивных сапог.

Я как-то совершенно по-детски пискнула и налетела на него. Запрыгнула, обвив шею руками и закинув ноги на крепкие бёдра. Мужчина чуть покачнулся от неожиданности, но тут же положил руки мне на ягодицы, чтобы я не сползла вниз. Я носом уткнулась ему в шею, жадно втягивая его запах и не имея сил им надышаться. Шарила руками по затылку, шее, сильным плечам. Впитывала тепло, даже жар его совершенного тела.

Мужчина замер. Не шевелился. Позволял мне делать всё, что мне захочется. Не делал лишних движений, чтобы не напугать.

— Демочка, — прошептала ему на ухо, снова начиная плакать. — Демочка… я так волновалась… Демочка мой… я же так…

— Тише, девочка моя, — сильная рука скользнула под футболку на оголенную кожу спины. Накрыла полностью. От резинки шорт почти до плеч. — Всё закончилось. Всё теперь закончилось.

— Это ты? — я отстраняюсь всего на несколько сантиметров, чтобы взглянуть в тёплые карие глаза. Тёплые! И полные нежности.

Мужчина молчит. Только жадно шарит взглядом по моему лицу. Будто не сутки прошли, как он ушёл, а целый месяц.

— Демочка… скажи мне… хотя не надо, — кладу пальчики ему на губы. — Я знаю и так, — прижимаюсь лбом к его лбу. — Знаю, — губы касаются горбинки на носу.

Демьян движется на кухню, не выпуская меня из рук. Гладит левой по спине, иногда чуть массирует шею и спускается вниз на поясницу.

Опускается на стул, а я оказываюсь сидящей на его крепких бёдрах. Руками начинают водить по его лицу, исследовать крохотные шрамы, некоторые из которых чувствую только пальцами.

— Ты мой рыцарь, — шепчу нежно, пальцами лаская скулы.

Демьян позволяет мне делать всё, что мне заблагорассудится. Не двигается. Только создаётся ощущение, что кайфует от каждого моего прикосновения. И я снова целую его первая. Робко. Но вкладывая все свои чувства. Свою благодарность. Свою нежность. Свою любовь, которая прямо прёт из меня. Разрывает на части.

И даже сейчас мужчина не перехватывает инициативу. Позволяет моим губам робко целовать его губы. Моему не умелому, но любопытному языку скользить по ряду зубов. Касаться его языка. Посасывать и прикусывать нижнюю твёрдую губу. А потом мягко лизнуть верхнюю.

— Спасибо, Дёмочка, — кладу голову ему на грудь. Туда, где бьётся сердце моего любимого мужчины. Слушаю. Прикрываю глаза. И надеюсь, что быстрый стук связан с тем, что Демьян испытывает такие же эмоции. Кому я вру, что надеюсь. Я это знаю. Любит. Вот так просто любит. Иначе пошёл бы убивать за меня? Стал бы рисковать?

И я тебя люблю, мой хороший. Люблю так сильно, что мне страшно. Страшно, что это сон. Страшно, что тебя у меня отнимут. Такого мало знакомого, но уже родного. Уже с первого взгляда твоего я поняла, что буду твоей.

— Мила, — целует мягко мочку.

Я отрываю голову и кидаю на него вопросительный взгляд. Мужчина протягивает мне коричневый пухлый конверт, открыв который, я начинаю плакать. Потому что там лежат кольца родителей. Мама хранила их всегда в шкатулке. Мамина заколка, которой она всегда собирала волосы. И фотографии нашей семьи. Мама, папа и я. Счастливые. И родители влюблённые.

Я прижимаю кольца к груди.

— Когда я приходила к маме в комнату вечером, она всегда держала их в руках. Даже когда второй раз вышла замуж, — шепчу я, глотая слёзы. — Мамуля всю жизнь любила моего папу. И после его смерти её держала только я, — Демьян стирает слёзы с моих щёк. — Я знаю, что они встретились, — улыбаюсь болезненно. — Они снова вместе.

Большая ладонь накрывает мой кулачок. Согревает ледяную кожу. И мне кажется, что кольца в моей руке нагреваются. Будто упали мне в руку из заботливых рук родителей.

— Спасибо тебе, — поднимаю глаза, смаргивая мешающие обзору слёзы. — Я не надеялась их увидеть. Я даже словами не могу передать, как эти вещи дороги мне.

Демьян улыбается ласково. И на моей памяти впервые. И подносит наши руки к своим губам. Целует пальчики.

Марк заходит на кухню и замирает, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Извините, не хотел помешать, — разворачивается, чтобы уйти, но я вскакиваю с колен мужчины, поправляя футболку.

— Ничего. Ты не помешал. Билет купил?

— Завтра в двенадцать, — кивает парень. — Так что квартира будет в твоём распоряжении.

— Милена будет жить со мной, — подаёт голос Демьян.

Мы с Марком замираем, ошарашенные его заявлением.

Демьян меня забрал к себе домой, практически ничего не объяснив. Просто сказал, что так нужно, пока всё не успокоится. Мне бы возмутиться, что вновь за меня всё решают, но сил нет. И, откровенно говоря, желания перечить ему, тоже нет. Поэтому иду собирать свои скромные пожитки.

— Марк, ты не видел мой паспорт? — кричу я, когда в пятый раз переворачиваю комнату, но не нахожу документа.

— Нет, — парень появляется в проёме. — Вчера вроде на столе был.

— Там нет, — вздыхаю тяжело. — Куда он мог пропасть? Не домовой ведь стащил.

— Не переживай. Найду твой паспорт, верну, — говорит Марк. — Он пределы квартиры не покидал, так что найдём.

— Ладно, — вздыхаю я, застегивая сумку. — Надеюсь, что в ближайшее время он мне не понадобится. Марк… — чуть замявшись, обращаюсь я. — Я боюсь, — признаюсь тихо.

— Так, — Марк закрывает дверь, поворачивается ко мне и садится на стул. — Чего ты боишься, Милка? Демьяна?

— Нет… Да… Не знаю, — выдыхаю. — Просто… Я, кажется, того… ну, этого…

— Что? — вот Анька сразу бы меня поняла.

— Ну, того… люблю его, кажется, — шёпотом говорю ему я.

— Так чего ты боишься, Милка? — парень подходит ко мне и заключает в братские объятия.

— Боли боюсь я. Я голову теряю рядом с ним. И хочется мне… — мне неловко рассказывать это парню, но Марку я доверяю и даже не стесняюсь рассказывать о своих чувствах. Потому что… этот парень стал мне… братом. — Но, когда он чуть нависает надо мной, когда сделает хоть какой-то жест, напоминающий мне о том дне, я цепенею. Отпихиваю. Замыкаюсь в себе. Марк, — смотрю на него умоляющим взглядом, — кто станет такое терпеть? Он мужчина. Ему нужна женщина, которая сможет… удовлетворить. А я… сколько я ещё бояться буду? Я стараюсь всеми силами… я знаю, что он не причинит мне вреда. Кто угодно, но только не он.