Билеты были.

Это не показалось ей странным, хотя где-то в сердечке ёкнуло подозрение при отсутствии очереди на этот рейс. Купив один билет Анна пошла в обмен валюты и за чашечкой кофе.

Настроение хуже некуда…

Она видела обеспокоенные лица людей, слышала напряжённые речи, и радовалась, что не знает ни французского языка, ни английского. Понимать, о чём говорят все эти люди, значит ещё больше взвинчивать свою нервную систему, ведь диалоги были о «стене» – она не сомневалась! То, что разговоры о «стене» были плохие – она тоже не сомневалась.

До вылета оставалось ещё шесть часов:

«Отлично. Можно перекусить и попытаться успокоиться».

Игрушка мамыськи, маленький котенок которого дочь опрометчиво забыла в машине, знатно устал от перелётов, но Анна всё равно не переставала его обнимать, и бережно, словно собственного ребёнка, прижимала к себе.

Она ещё не знала, что впереди её ждёт конец пути…

Через семнадцать часов, в аэропорту Мадрида, ей вдруг отказали в продолжении поездки. Билетов в восточном направлении не продавали. Совсем. Никакие уговоры и доводы не действовали, слёзы и крики тоже. Бегая по аэропорту, пытаясь достучаться до всех и каждого Анна наткнулась на русскоговорящего человека, который тоже безуспешно пытался вылететь, но уже в другом направлении.

– Зачем вам в Россию? Вы не понимаете, что России больше нет?

– Мне в Новососедово. – бормотала испуганная Аня.

– Какое Новососедово?? Вы меня не слышите? России вообще больше нет! Всей России!!! Женщина, вы вообще от куда? Вы не понимаете, что происходит?

– У меня там дочь!

– Да нет вашей дочери уже! Если она была восточнее Беларуси, её нет! И Беларуси сегодня не станет! И даже этого аэропорта завтра не будет!

– У меня там дочь… – отрешённо шептала Анна, чувствуя, как отнимаются её ноги, и она опускается на холодный пол.

– Женщина??? – мужчина толкнул её за плечо. – Бегите, женщина! Вставайте и спасайтесь!

Анна прислонилась к колонне в зале ожидания, её глаза потухли, руки потеряли всю свою силу, и плюшевый котик выпал из рук на пол….

Она не плакала.

Слёзы текли сами…

Вот и всё.

Люди словно пчёлы в улье суетились, бегали, кричали, что-то роняли и падали сами, лишь только тело маленькой хрупкой женщины, в халате врача, оставалось недвижимым у колонны… посреди зала ожидания.

Глава восьмая. За «гранью»

Она была прекрасна. Легкая как весенний ветерок, сплетённая из тысяч дымных нитей, в легком платьице и очень похожая на нас.

Она не шла… она летела в паре сантиметров от травы, и как огонёк, озаряла лёгким голубоватым светом всё вокруг себя.

Люди общины привстали около костра с придыханием наблюдая за её приближением. Сач полетел ей на встречу, как любимый домашний зверёк сел на плечо и казалось сам начал светиться от счастья, как малыш, обнимающий маму после тяжелой трудовой смены в детском саду.

Костёр уже догорал, но, когда она приблизилась к нему, ей достаточно было махнуть дымкой своего платья, и пламя, словно послушный пёс, завиляло хвостом начав плясать от радости. Казалось даже дикие животные начали выглядывать из леса неподалеку и подумывать прийти к нам на огонёк, собаки нашей общины даже не проснулись… «Охранники – едрить тебя налево», – подумал я.

– Добрый вечер. – сказала она бесшумно, не раскрывая рта и улыбаясь. Руки были сложены замком в районе пояса, но с началом диалога стали неспешно поправлять дымчатое платье. – Не ругай собак Михаил, они у вас самые лучшие охранники.

Все переглянулись между собой и уставились на меня.

– А чё я? Я не ругаю. – нелепо оправдался я и присел около мальчика что сидел совсем один.

– Ну и прекрасно, – продолжила она. – я-Аша. Ваш основной куратор. Сач мне помогает.

– Вася! – мальчик поднял на меня заплаканные глаза.

– Миша! – чётко отчеканил я. – Нельзя плакать, глазки будут некрасивые. – машинально сказал я фразу, которую всегда говорил Надюше, когда она собиралась захныкать.

– Мне можно. – не стесняясь ответил ребёнок. – Я маму не могу найти.

Прикидывая, что его мама могла остаться на той стороне «стены», и не пройти сюда, я обнял Васю, и прошептал:

– Всё будет хорошо! Честное слово! – и мы с ним уставили на куратора.

Очень странно было наблюдать как Аша говорит, рта не раскрывая, звука не издавая, а мы всё слышали.

– Телепатия. – ответила Аша и посмотрела на меня.

– Аааа… – я кивнул головой так уверенно, как будто всегда знал о телепатии и полжизни её практиковал, просто сейчас подзабыл…

– У вас набралось достаточное количество вопросов, на многие из них Сач не имеет полномочий отвечать, поэтому пришло время нам познакомиться. Очень хочу пообщаться с каждым из вас. Я ведь сама лично отбирала большинство, переживала, так как знаю точно… каждый – уникален по-своему, и так рада, что теперь имею возможность с вами поговорить. – голос Аши срывался нотками счастья и казалось она сейчас заплачет от радости.

– Но уже поздно… – с грустью сказала она. – я думаю, что среди вас найдутся те, кто не захочет отдыхать такой прекрасной ночью и поговорит со мной.

Люди переглядывались, было видно, что каждый горит желанием, особенно дети. Они прям глаз с неё не сводили, я даже приревновал Пашку к этой новой даме.

– Дети точно спать! – скомандовал Сач. – У вас будет время днём. А среди остальных кинем привычный жребий.

– Хорошо, – согласилась Аша и потрепала Сача по шёрстке на макушке, – давай. Я тебе доверяю.

В этот момент АЯ взрослых людей озарилась цифрами, у меня стоял номер сорок семь, у Пашки тридцать два, на АЕ Васьки высветилась надпись: «Спокойной ночи» и всё.

– Тётя Аша! Я не хочу спать! Где моя мама??? – заплакал ребёнок.

– Василь? – Аша почему-то удивилась, увидев дитя.

– Где моя мама??? – зарёванный малыш лет восьми, рядом со мной, через слёзы требовал ответа.

– Сач? – Аша посмотрела на Сача.

– По моей информации, у неё не было браслета… Я не видел его маму…

– Почему у Василя не срабатывает АЯ?? – строгим голосом спросила Аша у Сача. – Проверь всё. Почему у нас ребёнок плачет? Сбой в подаче корина? – потом повернулась ко мне – Михаил. Васенька пока побудет под вашим присмотром?

– Легче лёгкого! – я встал по стойке смирно и отдал импровизированную честь правой рукой. – А что такое корин?

– Антидепрессант. – уже спокойным голосом ответила Аша. – Он поступает от АИ каждому кто сюда прибывает. Ваша раса слишком чувствительна к потере близких людей, даже если они были ужасными представителями разумных существ.

– Это из-за него я так спокойно воспринимаю потерю Нади? – весь мой внутренний мир напрягся, готовясь к скандалу.

– Да. – ответила Аша, дотронулась до моей руки, и от её тепла по телу прокатилась тёплая волна спокойствия и понимания всей сложившейся ситуации.

– Детям спать! – Сач подмигнул Ваське и повёл её к тому месту где мы с Павлом соорудили постель.

– А моя мама? – ребёнок посмотрел на меня глазами Надюши