Правда, к осени 44-го веселья стало меньше. Ситуация на фронте ухудшалась не по дням, а по часам.

1943 год прошел в тяжелых позиционных боях. Война стала напоминать Первую мировую. В битве на измор Германии становилось трудно тягаться с экономической и ресурсной мощью Альянса.

Когда после разгрома Японии там сменилось правительство и по разведывательным каналам стала приходить информация о возможном вступлении бывшего союзника в войну на стороне русских, Гитлер впервые почувствовал угрозу поражения. Он приказал Гиммлеру обеспечить хотя бы нейтралитет Японии, любой ценой. Тогда впервые прозвучали слова о возможности применения новейшего разрушительного оружия. «Оружие сдерживания» – так окрестила его геббельсовская пропаганда.

Тем не менее, 1 января 1944 года Япония объявила войну Германии.

Вечером 2 января Шпеер собрал секретное совещание.

Гейзенберг разглядывал собравшихся. Фон Браун – проектировщик ракеты «Фау-2» – держался хорошо, а Герлах совсем раскис. Гейзенберг не мог понять, чего он так нервничает. Работа шла полным ходом, и лично у него не было сомнений, что бомбу удастся испытать не позже лета.

– Фюрер отдал приказ наказать за предательство Японию, – объявил Шпеер. – Мы должны быть готовы до конца года.

Герлах покрылся испариной.

– Гросс-адмирал Денниц, субмарины готовы доставить «фау» к точке старта? – Шпеер был как никогда деловит.

– «Тип IX» способен достигнуть Японии при условии дозаправки на базе Огненная Земля, – отчеканил Денниц.

– Недаром же мы поставили у власти в Аргентине Перрона. – Шпеер заулыбался. – Он наш друг. Фон Браун, итак, вы готовы?

– Несомненно.

– Герлах самая большая наша проблема! Сколько зарядов и когда будут, наконец, сделаны?

Герлах закашлялся.

– Мы изготовим два заряда к декабрю, – произнес Гейзенберг. Он чувствовал, что наступает его звездный час, он готов был рискнуть.

Герлах начал задыхаться.

– Отлично. Я полагаю, руководителем операции, – Шпеер на секунду задумался, – «Принуждение к миру», да, да, «Принуждение к миру»! – будет назначен гросс-адмирал Денниц. Всем спасибо! – Шпеер встал. – Хайль Гитлер!

Разгромив, а затем получив в союзники Японию, Альянс обезопасил свои тылы. Полный контроль над Тихим океаном осуществлял американский флот, перебазированный в Нагасаки. Это дало возможность направить огромные силы с востока на запад. Позиционная война 1943 года подходила к концу. Летом 44-го количество перешло в качество, сотни дивизий, сконцентрированных на Западном фронте, были готовы к решающей битве и освобождению Москвы. 22 августа русские, британские, американские и даже небольшое количество японских частей начали наступление по всему фронту. Денниц вызвал Гейзенберга поздно вечером.

– Придется рисковать: из обещанных зарядов сделан только один. Если нет двух шансов – мы используем единственный. Готовьтесь, вы знаете, что делать.

29 августа 16 специально подготовленных субмарин класса «тип IX» вышли из укрытых железобетоном гнезд на Атлантическом побережье Франции и взяли курс на южную оконечность Аргентины. На каждой из лодок – по одной ракете «фау». Какая из них несет атомный заряд? Никто в экипажах не знает, где та единственная, главная ракета. Шестнадцать к одному. Надежная ставка.

Огненная Земля. Добрались без потерь. Дозаправка. Длинный путь по пустынным просторам Тихого океана. Остров Пасхи. Микронезия. Здесь лодки рассредоточиваются, каждая идет своим курсом, лавируя между островами, выбирая самые глухие маршруты в океане, стараясь ничем не обнаружить себя и тем спасти не жизни – но бесценный груз.

Тысяча миль до цели.

Части 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова занимают город Пушкин, в образовавшийся прорыв врываются подразделения 1-й танковой армии Катукова и 6-й гвардейской армии Чистякова.

800 миль до цели.

Войска генерала Моделя ведут ожесточенные бои за станцию Ивантеевка на железнодорожной трассе Москва – Ярославль.

600 миль до цели.

На левом фланге Центрального фронта 2-я танковая армия генерал-лейтенанта Родина освобождает город Бронницы.

400 миль до цели.

58-я дальневосточная танковая дивизия Котлярова занимает Мытищи, командующий 1-м Центральным фронтом генерал армии Рокоссовский переносит штаб вплотную к окраинам Москвы.

200 миль до цели.

Войска 2-го Центрального фронта Малиновского и 1-го Центрального фронта Рокоссовского, отрезав Гольяновскую группировку противника, начинают штурм Москвы.

100 миль до цели – зона досягаемости.

Уличные бои идут в центральных кварталах города в Замоскворечье и на Таганке.

Всплытие – запуск. Известие о гибели порта Нагасаки вместе со всем американским флотом и семьюдесятью тысячами мирных жителей разносится моментально и потрясает наступающих. Первая в истории атомная атака достигла своей цели. Спонтанное затишье в боях за Москву длится более суток.

По истечении вторых суток американский стратегический бомбардировщик Боинг В-29 (командир экипажа полковник Пол Тибетс) сбрасывает американскую бомбу «Литл Бой» на группировку генерала Роммеля в Северной Африке. Потери колоссальны. В тот же день другой пилот, Чарльз Суини, сбрасывает бомбу «Фэт Мэн» на Огненную Землю, уничтожая базу субмарин Денница и отрезая им путь к возвращению.

Далее – выступление Рузвельта:

«Мы всегда опережали Германию в разработке ядерного оружия. Опережаем и теперь. На каждый удар врага мы ответим двумя. Мы доказали это сегодняшними бомбардировками. Мы призываем германское правительство одуматься и не применять атомное оружие. Наши ответы в случае применения будут предельно жестокими, а удары будут нанесены в самое сердце Германии».

Гейзенберг ехал в Геттинген, работать. Двигаясь на большой скорости, одной рукой он постоянно подкручивал регулятор радио, стараясь не упустить ни слова из экстренных сообщений. На одном из поворотов, чуть не слетев с дороги, он понял: пора остановиться. Гейзенберг резко затормозил. По радио начали передавать речь Гитлера: «Мы согласны с предложениями президента Рузвельта о неприменении атомного оружия. Мы все должны остановиться и осмотреться. Мы подошли к опасной черте, но мы перейдем эту черту, если не будут выполнены наши требования о немедленном перемирии и отводе войск за Москву-реку. Эти требования непреложны, и германская нация никогда не пойдет на другие условия».

Через пятнадцать минут передали, что Альянс согласился на перемирие.

Движения на трассе не было. Гейзенберг бросил автомобиль, не отогнав на обочину. Он вошел в хвойный лес и сел на землю. «Ну, вот и все, – подумал Вернер и взглянул на небо. – Сейчас пойдет дождь, пора возвращаться в машину». Тяжелые капли сначала глухо, потом все громче забарабанили по стеклам и крыше.