Хватая ртом воздух, он потряс головой, силясь прояснить мысли и разобраться в положении. Они с Вир-ром и Терисом добрались из Тола до Забрала, но, увы, пробыли на нем недолго. Большую часть города пришлось уступить в первый страшный час, когда слепцы оказались в стенах Тола Атьян; к тому времени, как кто-то сообразил, откуда именно они лезут, Средний и Нижний город уже пылали.

После Забрала… Было отчаянное отступление, лишь бы не застрять в ловушке Федрис Идри. Смятение, когда слепцы атаковали спереди и с тыла, прорезали ряды, и противоестественно стремительные клинки захватчиков засверкали повсюду. Попытка пробиться ко дворцу – к единственной части города, которую была надежда отстоять. Водоворот вопящих, бегущих, окровавленных людей.

А теперь это зловещее, почти нестерпимое молчание, саваном окутавшее город перед новой атакой слепцов. Возможно, последней атакой, тускло подумалось Давьяну. Андаррцы, добравшиеся до дворца, успели перестроиться для новой обороны, но беда уже случилась.

Они проиграют.

Слепцы поступили умно, онемело размышлял он. С самого начала поняли, что бросать на Забрала лишних солдат – пустой жест: в узком ущелье три тысячи не могли бы сделать больше, чем три сотни. Которых хватило, чтобы, угрожая, отвлечь защитников Андарры на Федрис Идри. Появления Отзвуков оказалось более чем достаточно, чтобы атака не стала пустой угрозой.

Давьян пошевелился, чтобы не дать совсем затечь мышцам. Он смотрел на разрозненные ряды андаррцев, вглядывавшихся в темные улицы. Одаренные в красных плащах стояли плечом к плечу с тенями, блюстителями и потрепанными солдатами: даже сейчас в такое верилось с трудом, и зрелище это лишний раз подчеркивало, в каком они отчаянном положении.

– Странно, а? – прозвучал сзади знакомый голос. Давьян обернулся к Вирру, тоже смотревшему на смешанный строй.

– Да уж, – тихо согласился Давьян, – удивительно.

Помолчав немного, Вирр неуклюже опустился на землю рядом с другом.

– Ты как, держишься?

Давьян тихо рассмеялся.

– Держусь не лучше, чем можно ожидать. Против их Элом клятых доспехов я так же бессилен, как одаренные.

– Все равно, Дав, – возразил ему Вирр. – Если бы не ты и не люди из Тола Атьян, нас бы давно смели. Хорошо, что мы изменили догмы.

Давьян, скрывая досаду, согласно кивнул. Сама суть против брони слепцов была бесполезна, но одаренные приспособились: издалека метали мечи, копья, даже просто камни, что не менее смертоносно. Однако неестественная сила и проворство слепцов позволили им избежать серьезных потерь. Одаренные вынудили захватчиков быть осторожными и нанесли их строю ущерб. Но одаренные пришли слишком поздно.

– Ты прав… Хотя я скоро лишусь возможности пользоваться сутью, – ровным голосом сообщил Давьян. – Источники кончаются. – Мальчик показал на видневшийся за воротами дворцовый сад: там, где несколько часов назад пышно зеленели травы и деревья, теперь лежала покрытая черным прахом пустыня.

Вирр склонил голову. Смотрел он скорее грустно, чем встревоженно.

– Я тоже истратил почти весь тайник на бой и целительство. Честно говоря, думаю, пусто почти у всех. – Он бросил взгляд в дальний конец темнеющей улицы. – Уже недолго ждать, – тихо заключил он.

Давьян проследил его взгляд. Строй солдат в черном протянулся всего в полусотне шагов от них, там, куда уже не могли достать стрелы андаррских лучников и где почти бессильными становились удары теней и одаренных.

А на краю строя он увидел еще одну черную фигуру. Лицо, обращенное к андаррцам, скрывалось в глубокой тени капюшона.

– Вот и ша’тес наконец показался. Явился нас добить, надо думать, – буркнул Давьян. До сих пор они не сталкивались с этими существами в бою, но, видимо, скоро столкнутся.

Давьян сделал несколько глубоких вдохов, успокаивая себя и не желая замечать в горле едкого привкуса дыма.

Неожиданно воздух между рядами противников вспорола яростная красная молния.

Давьян отпрянул, заслонив глаза от ослепительной вспышки. Свет мгновенно погас, а когда зрение прояснилось, одинокая фигура маячила в полумраке на полпути между андаррцами и слепцами.

Давьян вытаращил глаза.

– Это же Седэн? – не веря себе, проговорил он и рывком поднялся на ноги.

На улицу упала мертвенная тишина: видно, обе стороны не знали, чего ожидать. Седэн озирался так, словно не понимал, где очутился. Скользнув взглядом по строю андаррцев, он неторопливо обернулся к слепцам.

– Что он делает? – Давьян из последних сил сдерживал панику. Седэн коснулся шкатулки… И вот он объявляется в последний момент, когда они на краю поражения. В голове у Давьяна мелькнуло воспоминание Илсета.

«Он – залог победы».

– Жди, Дав, – выдохнул Вирр. В его тоне вдруг проскользнула надежда.

Седэн молча разглядывал слепцов, и с каждой проходящей секундой в Давьяне зарождались новые подозрения. Что движет их недавним спутником?

Наконец Седэн сделал глубокий вдох.

– Даю вам один шанс, – крикнул он людям в черной броне. Слова, отдавшись от стен, явственно донеслись и до андаррцев. – Уходите сейчас же! Вернитесь за Рубеж!

По ряду слепцов прошло движение, а потом вперед выступил человек без шлема. Давьян уставился круглыми глазами: даже издали он узнал этого человека.

– Я Андан Маш’аан, победитель Лих’кхааг, второй клинок Данариса, – громко и уверенно выкрикнул тот в ответ. Воин с насмешливой усмешкой изучал лицо Седэна. – Мои люди ждали этого часа две тысячи лет. Кто ты, мальчишка, дерзнувший просить, чтобы они отказались от победы, столь полной, что на такую не надеялся и сам Защитник? Пойми меня, дитя. Мы выпьем твою кровь. Мы перемелем твои кости. Мы высечем свои имена…

Голос говорящего сорвался, глаза округлились. Седэн не сделал ни одного движения, но военачальник слепцов упал на колени, и вслед за мигом смятения лицо его выразило чистый ужас. Миг спустя Давьян увидел, что делает Седэн, но понятия не имел, как это удалось вопреки черной броне Маш’аана.

Именно это сам Давьян проделал недавно с Ионисом.

Лицо командира слепцов ссыхалось, глаза утопали в глазницах, кожа шла морщинами и отваливалась. Доспех Маш’аана вдруг разлетелся на тысячу осколков: крошечные черные диски, едва различимые в сумерках, запрыгали по булыжнику мостовой. На миг блеснули белизной кости скелета и тоже распались, осели на землю кучкой белой пыли.

– Я даю один шанс, – повторил Седэн в наступившей тишине.

Ни один из слепцов не двинулся с места. Взглянув на них, Седэн понурил плечи.

– Пусть будет так.

На этот раз его голос прозвучал еле слышно.

Ша’тес, замеченный недавно Давьяном, скользнул вперед змеиным, почти неуловимым в темноте движением. Он произнес что-то, неслышимое для Давьяна, а Седэн вместо ответа обнажил висевший у него на боку меч.