Путь вперед был завален искореженными безжизненными телами. Все это, судя по красным плащам, были одаренные. Давьян встал на колени над одним трупом совсем молодого человека, почти ровесника – но грудь одаренного была неподвижна, глаза стеклянно таращились в потолок. Давьян нетвердо поднялся на ноги.

– Всюду так, – предупредил его Терис.

Они пошли дальше: каждый новый коридор встречал их жуткой, пугающей тишиной, иногда новыми трупами. Один или двое сжимали в мертвых руках кинжалы – Вирр, проходя, подобрал оружие. Едва ли оно защитило бы от мечей, но Давьян не стал отказываться, когда Вирр протянул один ему. Еще несколько мучительных минут он, напрягая глаза и слух, высматривал угрозу, и все же двое в черных доспехах, вывернув из-за угла, застали его врасплох.

На этих не было приметных шлемов, но сомнений, кто они такие, не возникало.

Никто не успел сделать и шагу, когда Давьян ощутил, что Вирр собирает суть. Он швырнул ее в солдат, целя в непокрытые головы, но, к отчаянию Давьяна, сила испарилась, не достигнув врага.

Тогда он глубоко вздохнул и сосредоточился, направив свой удар вслед за предыдущим, не достигшим цели. Однако все повторилось, как было на Забралах, – отсутствие шлемов ничего не меняло. Двое черных были словно окружены невидимой стеной, и нити плевы не проникали сквозь нее.

– Похоже, мы кое-кого просмотрели, – прорычал тот, что шел слева.

Когда солдаты направились к ним, Вирр с Давьяном отступили на шаг, выставив перед собой кинжалы. До врага было больше тридцати шагов, черные двигались почти ленивой походкой и все же покрыли разделявшее их расстояние невероятно быстро.

– Ножи, мальчики. Бросайте! – торопливо проговорил Терис.

Долю секунды оба колебались, потом сделали, как он велел – не целя, швырнули кинжалами в подступающих солдат.

Кинжалы зависли в воздухе, словно время на миг застыло, а потом раскрутились, целя остриями прямо в лица черным.

Те были быстры, но Терис быстрее. Кинжалы стрелами рванулись вперед: если суть слепцы могли отражать и без шлемов, со сталью было иначе. Слишком поздно заметив опасность, солдаты невнятно вскрикнули…

Клинок вошел каждому в левый глаз.

Солдаты рухнули на пол, пачкая пол багровым. Давьян, обессилев, привалился к стене и уставился на Те-риса, который деловито извлекал кинжалы.

– Итак, новые догмы действуют, – выговорил наконец мальчик.

Терис устало кивнул.

– Повезло нам, что они были без шлемов. Будь оба в полной броне, оставалось бы только удирать. – Он вернул мальчикам заляпанные красным клинки. – Идем дальше. До ворот уже недалеко.

Давьян кивнул, принимая кинжал и отводя взгляд от трупа. Его тошнило. Драться со слепцами в шлемах, и не на Забралах – на улицах… Пусть догмы и изменились, ему страшно было подумать, что ждет андаррцев. Сейчас он не представлял, каким образом те могут победить.

И все же надо было пытаться. Глубоко вздохнув, чтобы прийти в себя, Давьян кивнул Терису.

– Показывай дорогу.

Они полубегом бросились дальше по коридору.

Седэн в отчаянии оглядел огромный пещерный зал. Этот мало отличался от множества других, пройденных раньше, и юноша начинал подозревать, что ходит кругами. Голова кружилась от тяжелого душного жара. Он рассматривал лабиринт тропинок впереди. Высеченные из черного камня узкие мостки крест-накрест пересекали открытое пространство, под стенами которого кипело озеро лавы.

Иные мостки обрывались на полпути, и неровный край блестел снизу и окрашивал воздух гневным багрянцем. Другие выглядели довольно надежными… Но все равно не внушали желания пройтись по ним. Уже не раз выглядевший вполне надежным камень срывался у Седэна из-под ноги.

Юноша утер лоб, подышал, унимая головокружение. Поначалу жар не донимал его, но он уже не первый час блуждал по залитым лавой пещерам в поисках выхода, и теперь жажда беспощадно напоминала о себе. Где-нибудь в сплетении этих мостков она его и прикончит, быстро, но мучительно.

И все же нечего было ожидать. Не сводя глаз с узкой дорожки, он двинулся дальше.

Шаг за шагом пересекая пещеру, Седэн рассеянно потирал запястье. Знак волка исчез, едва он коснулся бронзовой шкатулки в хранилище Тола, но юноша до сих пор не привык к отсутствию знакомого свечения, маячившего на краю зрения, сколько он себя помнил. Терис однажды предположил, что связь продержится только до соприкосновения. Видимо, он был прав.

Несколько минут Седэн осторожно пробирался сквозь пещеру, а затем позволил себе передышку. Тропа впереди исчезала в черной зияющей пасти нового тоннеля. Он прищурился, всматриваясь, и сердце вдруг радостно забилось. В устье тоннеля он увидел… увидел нечто новое. Над сводом отверстия полукругом были вырезаны странные знаки. Забыв об отдыхе, Седэн поспешил к выходу. Его захлестывало волнение. Прочесть этих знаков он не мог, но было в них что-то знакомое.

А потом он сообразил, где видел такие.

Юноша запустил руку в карман, вытащил бронзовый сосуд, перенесший его сюда, и повернул так, чтобы красные отблески снизу осветили стенку. И победно усмехнулся.

Знаки были не одинаковые, но… сомнений не оставалось: надпись на шкатулке сделана на том же языке, что знаки над тоннелем.

Вернув шкатулку в карман, он осторожно шагнул в темноту.

И перевел дыхание: здесь воздух был намного прохладнее. Голова сразу прояснилась. Седэн заспешил дальше. Этот проход оказался длиннее предыдущих, и вскоре ему пришлось подсвечивать себе, собрав суть в маленький шар.

Только через десять минут в тоннеле снова стало светлеть. Перед выходом Седэн задержался в нерешительности. Впереди была не новая пещера, а большая комната с ровными гладкими стенами. Но заколебался он при виде пола. Его рассекали тонкие трещины, по ним ручейками струилась лава, освещая помещение яростным сиянием.

Он помедлил, сомневаясь, выдержит ли его этот пол, шагнул назад, прищурился. Трещины были слишком прямыми и правильными для природных.

Ручейки лавы вычерчивали символ за символом. Он скоро убедился, что знаки эти той же природы, что над устьем тоннеля, что они на том же языке. Узор мерцал вспышками, пол колебался в знойном мареве.

Предостережение. Он не знал, почему он понял это, но больше не сомневался.

Оторвав взгляд от символов, юноша стал рассматривать остальное помещение. В нем было пусто, не считая низкой каменной колонки на дальнем конце. На ее вершине лежал обнаженный меч.

Седэн с любопытством изучал клинок. Оружие почему-то выглядело… живым. И светилось оно не красными отблесками лавы, а белым светом, похожим на сияние сути. А больше здесь не было ничего. Не увидел он и других выходов из комнаты. Словно ее нарочно соорудили для этого меча. Что-то вроде святилища с алтарем.