— Чей?

— А это уже не ваше дело. Ну, будем танцевать, или ты отпустишь его?

Антон покосился на дрожащую Валерию, подумал.

— Во-первых, я ни в чем не виноват и готов доказать это. Виктора Михайловича Курыло я, естественно, не убивал. Во-вторых, попрошу не трогать мою жену, иначе я вас здесь всех уложу, несмотря на все ваше вооружение. В-третьих, звонила моя жена знакомому в ФСБ, который тоже подтвердит, что я был дома, а не у гостиницы «Космос». В-четвертых, вы не показали санкцию на арест, майор.

— Мне санкция не нужна, — бледно усмехнулся командир группы ОМСН. — По особо опасным мы работаем оперативно. Ладно, вы меня уговорили, грубить мои парни больше не будут.

Антон отпустил бойца, вернул ему пистолет-пулемет.

Ожившие спецназовцы окружили его, навели свои «кедры», но близко подходить не стали. Зауважали.

— У него пистолет, — вышел из спальни лейтенант милиции, держа двумя пальцами за ствол штатный «барс» Громова.

— Я сотрудник частного охранного агентства, — сказал Антон, — и имею право на ношение оружие. Документы в тумбе стола.

— Все, закончили, — махнул рукой майор. — Гражданин Громов, одевайтесь, пойдете с нами.

— Может, подождем моего приятеля и разберемся?

— В Управлении будем разбираться. Мне приказано доставить вас на Петровку, остальное — не мое дело.

Антон обнял жену, шепнул: не переживай, все выяснится, жди, — и пошел переодеваться. Через несколько минут его вывели во двор и затолкали в отечественный минивэн с синими номерами и мигалкой на крыше, имеющий исторически оправданное название «воронок».

Илья приехал к Громовым спустя полчаса после того, как спецназ ОМСН увез Антона. Выслушав сбивчивую, взволнованную речь расстроенной, с трудом сдерживающей слезы Валерии, он хотел было сразу ехать на Петровку, но вовремя одумался и позвонил Ратникову.

— Уже еду, — отозвался капитан. — Не вздумайте без меня разворачивать какую-нибудь силовую акцию по освобождению вашего друга. Вместе покумекаем, как это сделать умно и тонко.

— Золотые слова, — усмехнулся Илья. — Риск ради риска — удел любителей.

Разговор закончился. Илья кругами зашагал по гостиной Громовых, взял из рук Валерии чашку кофе, кивком поблагодарил.

— Ничего не понимаю, — проговорила женщина, зябко кутаясь в платок. — За что его забрали? Он же телохранитель Курыло, сам его защищал.

— Это-то как раз понятно, — отмахнулся Илья. — Система страховки и защиты Морока работает расторопно и пытается нейтрализовать нас любыми путями. Захват Антона — очередная попытка остановить нас. Конечно же, все выяснится, и его отпустят, я ни капли не сомневаюсь, но на это уйдет время, что немаловажно.

— Все равно это глупо…

— Не так уж и глупо. Обычная тактика холуев Морока, использующая методы смешения правды и лжи. Главное — обвинить, навесить ярлык, измазать грязью, пусть потом человек отмывается, оправдывается, доказывает, что он не слон. Это же самое простое — обмануть, подсунуть дезинформацию, предать, — и человек по уши в дерьме.

— Ненавижу ложь и обман!

— Я тоже, — вздохнул Илья. — Гораздо легче бороться с физически проявленным противником, чем с обманом. Но самое противное, что обман распространяется через людей власти, которые чаще всего становятся добровольными марионетками Морока.

— Значит, их надо убирать, снимать со своих постов!

Илья слабо улыбнулся.

— Убирать властных ублюдков надо с оглядкой. На их места, как правило, приходят полные отморозки. Иногда лучше держать чиновника наверху, зная его слабые стороны и контролируя деятельность, нежели снимать его с должности. Нужны новые методы нейтрализации негодяев.

— Какие?

— К примеру, предупредили такого: будешь продолжать в том же духе — потеряешь здоровье. Он не внял, на всех наплевал, достиг власти, денег, приобрел дачу, машину, гарем — и потерял, скажем, мужскую потенцию.

Валерия невольно засмеялась, но тут же согнала улыбку с лица.

— Это жестоко.

— Это справедливо!

Зазвонил дверной звонок. Валерия открыла дверь.

Вошел Ратников в безрукавке, надетой на джинсовую летнюю рубашку. Прижал к губам платок, кашлянул.

— Что тут у вас стряслось?

— Антона взяли по подозрению в убийстве гендиректора ВВЦ. — Илья кивнул на Валерию. — Она была свидетелем.

Ратников перевел взгляд на Валерию, снова кашлянул. Извинился. Женщина коротко рассказала ему о визите подразделения ОМСН.

— М-да, это не случайно, — заметил капитан, выслушав рассказ. — Мой бывший начальник часто поговаривал: не усматривай злого умысла в том, что можно объяснить глупостью. Но здесь обратный случай.

— Явно злой умысел, — подтвердил Илья. — Надо выручать парня, и чем быстрее, тем лучше.

— Сейчас его все равно никто не выпустит, в двенадцать часов ночи. Все увэдэшное начальство спит. Завтра утром — самое раннее.

— Я могу позвонить своему приятелю, полковнику Михайлову из ФАПСИ. У него большие связи.

Ратников задумался.

— Возможно, это поможет. Но я попробую позвонить Приймаку.

— Кто это?

— Мой непосредственный босс, генерал-майор, начальник Управления. Во-первых, он мне доверяет, во-вторых, умен и хитер, в-третьих, одного его звонка будет достаточно.

Илья с сомнением почесал кончик носа.

— Как ты ему объяснишь, кто такой Громов и почему его надо вытаскивать из КПЗ?

— Ничего, постараюсь объяснить. — Ратников кашлянул, виновато дернул щекой, достал коричневую таблетку фарингосепта, бросил в рот. — Прошу прощения.

— Заболел, что ли?

— Простудился где-то, ума не приложу, где. Простужаешься быстро, а кашляешь потом долго.

— Могу полечить.

Ратников взял трубку телефона, отмахнулся.

— Само пройдет. — Набрал номер, с минуту ждал соединения. — Товарищ генерал, это Ратников. Прошу извинить за столь поздний звонок. Не разбудил? Произошло ЧП… Нет-нет, все живы и здоровы, слава богу! Я по другому поводу. Милиция замела объект, который я как раз разрабатываю по нашему основному делу, а он мне нужен на свободе для проведения следственных экспериментов. Фамилия Громов, Антон… э-э…

— Андреевич, — подсказала Валерия.

— Андреевич, сотрудник БОКСа, частного охранного бюро, бывший инструктор ГРУ.

Ратников помолчал, выслушивая ответ генерала, прижал к трубке ладонь.

— Сколько ему лет?

— Тридцать шесть.