и в мирное время о нем идет такая же слава».

VI. Польза без необходимости

Соображения пользы не создают такого же права, как необходимость.

VII. Отказ в согласии на брак при большом изобилии женщин

Когда имеется простор для заключения браков, тогда отказ в согласии на тот или иной брак не может подать повода к войне; хотя некогда этим воспользовались Геркулес для нападения на Эврита, Дарий – на скифов[1065].

VIII. Желание захватить лучшую землю

Не большим основанием может служить охота к странствиям в целях овладения более плодородными землями взамен покинутых болот и пустынь; такова, по словам Тацита, была причина войн у древних германцев («История», IV).

IX. Нахождение вещей, захваченных другими

Не лучше и дерзкое стремление под вымышленным предлогом завладеть владениями других, даже если последние владеют недобросовестно, имеют ложное понятие о божестве или отличаются тупоумием. Ибо открытие может относиться к вещам бесхозяйным (Витториа, «Сообщения об Индии», I, 31).

X. Что если первые захватчики безумны?

1. Для владения не требуется ни нравственной добродетели, ни благочестия, ни умственного совершенства; кажется, допустимо только то, что вследствие полного отсутствия разумности у народа у него не может быть никакого права собственности и лишь из милости ему причитаются предметы первой необходимости. Что мы сказали в другом месте об охране собственности по праву народов в интересах малолетних и безумных, относится к тем народам, с которыми имеются договорные отношения; но не таковы, однако же, народы, совершенно лишенные разумности, если только такие найдутся, в чем я не без основания сомневаюсь (Витториа, «О праве войны», 5, 6, 7, 8; он же, «Сообщения об Индии», кн. II, 18).

2. Греки презирали варваров за отличие их нравов, а может быть, и за то, что те, по-видимому, уступали им в умственных способностях; греки считали их как бы своими естественными врагами (Платон, «О государстве», II, 3; Еврипид, «Гекуба»; Ливий, кн. XXXI; Исократ, «Панафинейская речь»). А в какой мере и каким образом можно лишать собственности за тяжкое преступление и за противоборство человеческой природе и обществу – это иной вопрос, рассмотренный нами в том месте, где речь идет о праве наказания (наст. кн., гл. XX, параграф XL).

XI. Несправедливой причиной является также жажда свободы в подвластном народе

Но права войны не может сообщить и свобода, как частных лиц, так и государства, то есть их «самостоятельность», присущая как бы всякому по природе и всегда[1066]. Ибо когда говорят, что свобода присуща по природе людям и народам, то это следует понимать в том смысле, что все, свойственное человеку, произошло из предшествующего права природы и свободы «в виде изъятия», но не в силу «несовместимости», сказанное означает, что никто не является рабом по природе, но не то, чтобы человек имел право никогда не служить; ибо в том смысле никто не свободен. Сюда относится следующее место у Альбуция: «Никто от рождения не свободен, но никто и не раб; это название впоследствии судьба сообщила некоторым отдельным лицам» (Сенека, «Спорные вопросы», III, 21). И Аристотель («Политика», I) говорит: «В силу закона произошло то, что один свободен, а другой раб». Оттого те, кто впал в состояние рабства, как личного, так и гражданского, на законном основании, должны довольствоваться своим положением чему учит и апостол Павел (Посл. I к коринфянам, VII, 21): «Ты призван к рабству, да не терзает тебя это».

XII. И воля править другими вопреки их воле как бы ради их блага

Не менее несправедливо стремиться подчинить себе других людей оружием, как если бы они были предназначены служить, будучи теми, кого философы называют иногда рабами по природе. Ибо ведь если что-либо кому-нибудь полезно, то мне не следует еще оттого принуждать его к этому силой. Дело в том, что тем, кто обладает разумом, должна принадлежать и свобода выбора как того, что полезно, так и того, что бесполезно, если другому не принадлежит некоторое право на предметы выбора. У малолетних, конечно, ум носит иной склад, так что сами они не имеют «независимости действий» и права располагать своими поступками, но природа предоставила заботу о них любому подходящему лицу (Витториа, «Сообщения об Индии», 24; Айала, «О праве войны», кн. I, гл. 2, 29).

XIII. Равным образом титул неограниченной власти, приписываемый некоторыми императорам; что опровергается

1. Наконец, я добавил бы, что неразумно притязание, приписываемое римскому императору, на то, что будто ему принадлежит право повелевать даже над отдаленнейшими и неведомыми еще доныне народами, хотя долговременно считавшийся главой юристов Бартол и решился объявить еретиком всякого, кто это станет отрицать (Коваррувиас, с. peccatum, p. 2, 9, 5; Ad L. Hosrtes. D. de captlvls. L. Rhod.). Бартол основывается на том, что сам император иногда называет себя господином, властелином мира[1067], и в Священном Писании империя эта, которая у позднейших авторов называется Римской[1068], обозначается именем «Вселенской»[1069]. Сюда же относится и следующий стих:

Миром всем овладел римский один победитель.

Как и многие тому подобные выражения, употребляемые в широком смысле, в качестве гиперболы или прославления; ведь в том же Священном Писании Иудея часто встречается под названием «Вселенской» (Евангелие от Луки, II, 1)[1070]. Так же, стало быть, нужно понимать древнее изречение иудеев, что город Иерусалим расположен в центре земли, то есть посредине Иудеи[1071], подобно тому как посреди Греции расположены Дельфы, сходным образом получившие название «пупа земли». И никого не убедят доводы Данте, которыми он старается доказать, что императору принадлежит такое право, простирающееся на весь человеческий род. Ибо те преимущества, которые он приводит, уравновешиваются своими невыгодами. Как корабль может достигнуть таких размеров, что им нельзя будет управлять, так и количество людей, и обширность пространства могут настолько увеличиться, что окажется недостаточна власть одного правителя (Аристотель, «Политика», VIII, 4).

2. С другой стороны, если даже допустить преимущество этого порядка, то отсюда еще не следует, чтобы право властвования могло возникнуть как-нибудь иначе, а не путем соглашения или вследствие наказания (Сильвестр, на слово «война», ч. I, 21; Коваррувиас, там же, 9). Власть римского императора не распространяется даже на все то, что некогда принадлежало римскому народу, потому что многое было как приобретено, так и утрачено в результате войн; в то время как одно в порядке соглашений, а другое по причине оставления перешло под власть других народов и царей[1072]. Некоторые государства, некогда целиком подвластные Риму, впоследствии подчинялись ему лишь отчасти или же стали к нему в отношения неравноправного союза. Ибо все эти способы как утраты, так и изменения