Не одна голова подвергалась различного рода «уродованиям» с эстетической целью. Из других частей тела в этом отношении должны быть упомянуты икры, об искусственном изменении которых у американских индейцев писал Гумбольдт, а также – женские груди и ноги. В то время как одни народы стремятся всячески удлинить груди, другие, наоборот, принимают меры к их сплющиванию. Этот последний прием употреблялся и некоторыми европейскими народами; полагают даже, что он еще до сих пор в обычае в некоторых местностях Германии (например, в Брегенцервальде). В Испании в шестнадцатом и семнадцатом столетиях молодым девушкам сдавливали созревающие груди свинцовыми пластинками и достигали этим способом почти полной атрофии молочных желез. Общеизвестный факт искусственного уменьшения ног у китаянок доходит до перемещения целой суммы костей пальцев и ступни, и хотя известия некоторых писателей о неподвижности китаянок с такими ногами и оказались неверными, тем не менее не подлежит сомнению, что искусственное уменьшение не остается без вредных последствий.

Полагают, что человек прибегает к искусственному изменению частей своего тела с целью усилить природные особенности их и тем приблизиться к идеалу красоты данного народа. Таким образом думают (Дарвин), что от природы малые размеры ног китаянок вызвали искусственное уменьшение ноги, что сплющивание носа и удлинение головы практикуются народами, у которых и без того уже нос плоский и голова длинна. Не отвергая этого объяснения для некоторых частных случаев, оно, однако же, не может быть принято как общее правило. Против него говорят прямо такие искусственные приемы, как, например, татуирование верхней губы у женщин айно с целью изобразить подобие усов. Случай этот особенно замечателен еще тем, что такие татуированные усы обыкновенно окрашиваются в синий цвет[501]. Можно привести еще случай искусственных накрашенных усов у мужчин даяков, лишенных от природы этого украшения[502].

Перечисленные факты, взятые все вместе, указывают на то, что народам на первобытной стадии развития данный природою человеческий образ не представляется идеалом прекрасного. Другие факты свидетельствуют, что от них не ускользнуло и недостаточно полезное устройство нашего тела. Целый ряд искусственных приемов употребляется людьми с целью, по возможности, устранить некоторые природные особенности нашего организма. Сюда можно отнести, например, обрезание, столь распространенное у многих народов. Обрезание девочек не ограничивается только мусульманскими народами Африки, но встречается также и у западноафриканских негров, у яванских малайцев и даже у перуанских индейцев[503]. Некоторые писатели приписывают этой операции цель чисто практическую. Другой обычай (так называемая инфибуляция, сшивание или сращивание малых губ) также весьма распространен у народов Африки и Азии. К той же категории искусственных изменений можно отнести еще вырезывание одного яичка у готтентотов, а также вытягивание и другие приемы, употребляемые кафрами для закидывания грудей за спину для кормления. В высшей степени интересен упоминаемый Гиппократом обычай сарматов прижигания правой груди посредством медных пластинок и правой руки у участвовавших на войне сарматских женщин.

Несмотря на отсутствие определенных философских воззрений у первобытных народов, на основании только многочисленности и распространенности приемов для усовершенствования человека в практическом и эстетическом отношениях можно уже утверждать, что народы эти смотрят на человеческую природу как на нечто несовершенное и способное изменяться под влиянием человеческой воли.

Существенное отличие представляет эллинское воззрение на человеческую природу, воззрение, почти целиком перенесенное и в миросозерцание новейшего мира. Высокое мнение о человеческой природе во всех отношениях составляет одну из самых характерных черт древних греков[504]. В то время как азиатские предшественники их в деле цивилизации представляли своих богов чаще всего в виде фантастических существ со смешанными признаками человека и самых разнообразных животных, греки, «создавшие божества целиком по собственному образу и подобию», придавали им реальный образ лучших представителей человеческого рода. Значение этого факта во всей греческой жизни и цивилизации не может быть преувеличено. Почитание человеческой природы ограничивалось не одним внутренним содержанием ее, но распространялось и на внешнюю форму. Всем известно, какое важное значение в деле воспитания имели телесные упражнения, каковы гимнастика, плавание и пр. Стремясь достигнуть наибольшего физического совершенства, идеал греков никогда не переступал, однако же, за пределы данного природою человеческого образа. Поэтому мы у них не встречаем ничего подобного искусственным операциям дикарей для изменения частей тела. Напротив, все их приемы при ухаживании за телом ограничивались лишь ничтожным отступлением от природных условий. В этом отношении у них на первом плане стояло помажение волос и натирание тела маслом, считавшееся столь важным для гимнастических упражнений. В более древний период (до начала персидских войн) афиняне отпускали косу, но и потом они носили довольно длинные волосы. Бритье бороды считалось постыдным, так как голый подбородок придавал неестественную для мужчины женственность; оно вошло во всеобщее употребление только во времена македонского владычества, но и тогда не соблюдалось философами, находившимися в противоречии с существующими воззрениями[505].

Греческое поклонение человеческой природе целиком отразилось в пластическом искусстве и обусловило первенство греков в этой области. Поставив задачей искусства точное воспроизведение наиболее совершенного человеческого образа, греческие художники измерили все части тела и с помощью этого столь приблизились к действительности, что современная наука подтвердила все их главные выводы. Скульптура, как искусство, наиболее соответствующее воззрению греков на человеческую природу, сделалось у них национальным. По самой природе своей оно всего более пригодно для изображения целого, гармонически сложенного тела. Вот что говорит по этому поводу Ипполит Тэн[506]: «Статуя – большой кусок мрамора или бронзы – обыкновенно стоит на пьедестале одна; ей невозможно сообщить того пылкого жеста или слишком страстного выражения, которые передаются живописью и допускаются в барельефах…» «Кроме того, статуя солидна: члены ее и торс вески, тяжелы; можно обойти вокруг нее и измерить глазом всю материальную ее толщу; притом она обыкновенно совсем или почти нага, и потому ваятель должен придать туловищу и членам такое же значение, как и голове, и отнестись с равной любовью как к животной стороне, так и нравственной. Одна лишь греческая цивилизация удовлетворяет этим обоим условиям. На этой ступени и в этой именно форме культуры люди непосредственно наслаждаются телом; душа не подчинила его себе, не отбросила на второй план; оно само по себе сохраняет важное значение. Зритель дает одинаковую цену различным частям его, благородным и неблагородным – и широко дышащей груди, и гибкой, сильной шее, и мышцам, образующим то впадины, то вздутые бугры вокруг хребта, рукам, которым придется метать диск, голеням и ступням, которых упругость подбрасывает всего человека вперед на бегу и при скачке». Греческая философия ставила чрезвычайно высоко всего человека и, между прочим, его тело и образ. Демокрит восхвалял древних за то, что они посвятили части человеческого тела богам: голову – Зевсу, глаза – Палладе и т. д. Соответственно идеалу греческого искусства, и нравственная философия греков выработала «уважение ко всем задаткам человеческой природы и стремление к гармоническому развитию целого человека». Воззрение это, выраженное у Платона, сделалось основным принципом старой Академии и затем перешло в новую Академию, а оттуда в скептическую школу. Так, например, по мнению Ксенократа (четвертого столетия), принадлежавшего к старой Академии, «счастье заключается в выполнении всех естественных действий и состояний, в обладании свойственной человеку добродетелью и всеми служащими ей способностями» (Целлер, 1. с., 880).