хотя бы посмотреть в глаза тому, кто сломал моё детство и превратил всю мою жизнь в инструмент мести. Сейчас, когда я узнал его с другой стороны, желание расквитаться меня покинуло. Осталось только недоумение.

«Выигрывает тот, чьё сердце не знает любви». Неужели мы оба проиграли. В шахматах это называется пат.

– Ты знал, что я этого не сделаю, – проговорил я, войдя в его камеру. – Что я не смогу ни развязать войну, ни убить тебя.

Цепеш слабо улыбнулся – всё, на что он был способен после стольких капельниц:

– Как жаль, – проговорил он хриплым голосом. От бархатного баритона не осталось и следа.

Я снова прятался в бесформенной толстовке с капюшоном, надвинутым на лицо. И щедро надушился чесночным спреем. Впрочем, меры предосторожности были излишними. Высокая дозировка серебра полностью блокировала все сверхспособности Константина, и даже взгляд его сейчас фокусировался с трудом.

– Ты с самого начала знал, что так будет, – настойчиво повторил я.

– Я же экстрасенс, забыл?..

– Ты мне поддался, но я не смог поставить тебе мат. Мы оба просчитались.

– Точно, – он отвернулся к стене, подложив руку под голову, и сделал вид, что спит.

– Слышал, ты пьёшь только кровь девственниц, – снова нарушил тишину я. – Тогда зачем ты сделал это с моим отцом?

– Ну уж явно не ради удовольствия, – фыркнул он. – Если я отвечу, что тоже за кого‑нибудь ему мстил, то разве это что‑то изменит?.. Цепочку пора прервать, вот и всё. Один из нас двоих должен быть умнее. Пускай это будешь ты.

– Я запретил копировать твой кристалл. Если отказаться от идеи создавать непобедимую армию, то в этом нет смысла. Но и отпустить тебя я не смогу.

– Ну и отлично, – буркнул он. – Меня это устраивает. Отдохну немного, пока жив ваш СКОК. Сколько вы ещё протянете? Лет тридцать? Пятьдесят?..

– А если сто?

– Тем лучше. Выключи свет, пожалуйста. Я собираюсь как следует выспаться.

Я ещё долго говорил с ним, но он мне уже не отвечал. То ли притворился, что спит, то ли и правда спал. Только булькал изредка в тишине ночи раствор в его капельнице.

Эпилог

Никогда не забуду этот день! Зима. Середина февраля. Белые хлопья снега валят на улице.

– Что там за эпидемия в Китае?

Забыв, что она меня не видит, я пожал плечами.

– Твоих рук дело? – не унималась она.

– Нет, конечно. Один оборотень постарался. Но я его уже за это казнил.

– И что теперь будет? – спросила она осторожно.

– Не знаю, Стелла. Войны, думаю, не будет. А что будет – пока не могу сказать.

Она прервалась. Помолчала немного, глядя в окно. У неё тоже шёл снег, как и в наших камерах видеонаблюдения. Большие, пушистые снежинки.

Да, она вдруг мне позвонила. Как гром среди ясного неба! Спустя полгода – решилась. Не испугалась, что её вычислят. А кто‑то из наших, представьте, рискнул и согласился соединить её со мной. Или, может быть, даже сам связался с ней и рассказал, как я тут без неё сохну и чахну? Уж не главврач ли осмелилась вмешаться? Или Олег?.. Надеюсь, всё‑таки нет. Я и так уже жутко упал в глазах Стеллы. Конченный обманщик и предатель – увы, с этими клеймами я вряд ли уже смогу что‑то сделать. Но вот размазнёй и тряпкой я пока не был. И как‑то не хочется. Только этого не хватало…

– Не покажешь мне себя? – спустя пару минут она снова нарушила тишину.

– Нет.

– Только аватарка?

– Если хочешь, могу и её отключить.

– Я хочу увидеть тебя.

– Ты хочешь увидеть его. Его больше нет.

– Я хочу увидеть тебя!

– Стелла, я сейчас плохо выгляжу. Как и любой человек после долгой комы. Мне нужно привести себя в порядок. Я не готов.

– Ты сорвал операцию, – подметила она, меняя тему.

– Она сама сорвалась. Я просчитался. Не смог предусмотреть всё.

– Или в последний момент передумал?

– Возможно. Это одно и то же. Не сумел предугадать, какой может быть моя реакция, когда я буду находиться в другом теле. А должен был. Срыв операции – моя вина, но не мой план.

– А я чувствую свою вину в этом…

– Поэтому ты звонишь?

– Нет, не поэтому. Я скучаю. Я люблю тебя.

– Стелла, не выдумывай. Ты любишь Волкова. Он умер. Соболезную. Я его убил за эту выходку с летучей мышью. Не звони мне больше.

Я уже занёс палец над кнопкой отключения вызова, но она поспешно вскрикнула:

– Подожди!

Моя рука застыла в воздухе.

– У меня остался один вопрос.

– Окей. Последний,