– Агент Конкордата, – мрачно ответил Янус. – Впрочем, дело зашло дальше, чем я предполагал. Я недооценил союзников Орланко.

– Она в самом деле демон?

– Да. Человек, который вызвал демона и заключил его в себе. Иг- натта семприа, Окаянный Инок. Она работает на понтифика Черных.

– Но понтифика Черных не было вот уже сотню лет!

Янус сумрачно глянул на него, но ничего не сказал. Маркус рискнул выглянуть из-за угла постамента. Пыль обрушенных статуй, белесые испарения ходячих трупов и пороховой дым, смешавшись, заволокли пещеру омерзительной пеленой, в которой мало что можно было разглядеть. Воздух густо пропах селитрой и кровью, сухой взвесью раскрошившегося камня. Вначале Маркус не увидел ни одного из участников сверхъестественной схватки. Затем слева от него густая завеса дыма колыхнулась, исторгнув Джен, которая с недовольным видом озиралась по сторонам. Она заметила Маркуса в тот же миг, прежде чем он сумел отпрянуть назад, и лицо ее исказила недобрая ухмылка.

– А я‑то гадала, куда ты подевался, – проговорила она. – Маркус, если ты просто сядешь и без лишнего шума подождешь, пока все это закончится, я обещаю, что тебе будет обеспечено прекрасное будущее. Я позабочусь об этом хотя бы ради того, что было между нами.

– Между нами? – Маркус оперся о постамент и, тяжело дыша, поднялся на ноги. – Ты даже не человек!

– Это как посмотреть, – ответила она. – Впрочем, я избавлю тебя от метафизических рассуждений. Просто отойди в сторону.

Маркус стиснул зубы:

– Не отойду.

– Болван, – вздохнула Джен и подняла правую руку.

Юный убийца вынырнул из завесы дыма, словно акула из недр морских, словно снаряд, летящий на немыслимой скорости. Джен едва успела развернуться, чтобы встретить его лицом к лицу, и между ними полыхнула искрящаяся стена. Упираясь босыми ногами в каменный пол, юноша всей своей нечеловеческой силой навалился на Джен, и пальцы его сгибались, лихорадочно выискивая брешь в ее незримом щите.

Маркус опять схватил Януса за руку, рывком поднял на ноги и поволок прочь от статуи. Он уже неуклюже бежал, когда Джен заметила их. Разъяренный вопль ее причудливо смешался с раздирающим слух стеклянным скрежетом магии.

Джен стремительно взмахнула правой рукой. Воздух всколыхнулся, и Маркус бросился на пол, увлекая за собой Януса. Он услышал позади грохот осыпающегося камня, а затем – пугающий стон и скрип огромной статуи, на которую обрушилась волна магии. Ведомый слепым чутьем, Маркус откатился в сторону, и миг спустя вокруг хлынул град осколков, каменная крошка забарабанила по мундиру и с глухим стуком осыпалась на пол.

Когда все стихло, Маркус поднял голову. Синий мундир его был покрыт толстым слоем беловатой пыли, и, когда капитан поднялся, эта пыль потоками хлынула на пол. Повсюду валялись куски камня: и крупные обломки, и мелкое крошево. Туловище статуи – человекоподобной фигуры в доспехах и с обезьяньей головой – рухнуло возле того места, где лежали они с Янусом. Маркус в панике обежал упавшего исполина и обнаружил, что Янус успел выскочить из-под удара. Почти успел. Вытянутая рука каменной обезьяны обрушилась на ногу полковника, своей тяжестью пригвоздив его к полу.

– Янус!

Маркус упал на колени, попытался просунуть ладони под статую, потом в отчаянии налег на нее всем своим весом. Каменная громада даже не дрогнула.

– Оставьте, – сказал Янус. Голос его был по-прежнему спокоен, но в глубине серых глаз таилось напряжение. – Все равно у меня, похоже, сломана нога. – Он рывком подтянулся на локтях, содрогнулся всем телом и снова лег. – Да, определенно сломана. Выбирайтесь отсюда, капитан.

– Но…

Янус повернул голову и вперил в него непреклонный взгляд:

– А что же вы собираетесь делать? Вам не остановить ее. Весь полк не смог бы остановить ее. – Янус закашлялся – мимо проплыло, крутясь, облако пыли. – Советую подчиниться ее требованиям. Ради спасения вашей карьеры, не говоря уж о жизни.

– Не могу же я бросить вас с ней!

– Уходите, Маркус! – жестко бросил полковник. – Сейчас же. Это приказ.

– Маркус, черт тебя подери! – пробился сквозь завесу дыма голос Джен.

Снова брызнули искры. Маркус повернулся и бросился бежать.

ВИНТЕР

Феор рухнула так внезапно, словно из нее разом выдернули все кости. Секунду назад она торопливо семенила рядом с Винтер – и вдруг безжизненно повисла на ее руке, точно труп.

В то же самое мгновение вдалеке, рассекая белесые испарения и взвесь порохового дыма, которыми была заполнена пещера, полыхнул ослепительный свет. От звука, сопровождавшего эту вспышку, у Винтер мгновенно заныли зубы. Казалось, нестерпимо высокий скрежещущий визг, минуя уши, ввинчивается в самое нутро. Винтер пошатнулась под тяжестью обвисшего тела Феор, но потом все же сумела протащить девушку еще несколько шагов и прислонить ее к основанию ближайшей статуи.

– Феор! – Винтер встревоженно склонилась над хандарайкой. Веки девушки затрепетали, глаза открылись, но взгляду недоставало осмысленности. – Феор! Ты меня слышишь?

– Я… да, слышу. – Девушка моргнула.

– Что случилось? Что с тобой?

– Я почуяла… – Феор судорожно втянула воздух и закашлялась. – Я почуяла силу. Такую силу…

– Это Онвидаэр?

– Нет, – уверенно сказала хандарайка. – Мне хорошо знакомо ощущение его наата. Онвидаэр здесь, но это нечто другое. – Она подняла голову, и в глазах ее промелькнул страх. – Я думаю, это ваш предводитель. Абх-наатем, колдун. Он наконец проявил себя.

– Полковник? – Винтер нахмурилась. «Может быть, он и вовсе не нуждается в спасении?» – Пойдем. Нужно выяснить, что происходит.

Они двинулись кружным путем, издалека обходя груды некогда оживших трупов в том месте, где стояло каре седьмой роты. То и дело вдалеке опять вспыхивал свет, и всегда ему сопутствовал невыносимый треск – словно великан раздирал голыми руками кусок просмоленного брезента. Каждый раз Феор вздрагивала, но все же оставалась на ногах.

Торопясь обогнуть очередную уродливую статую, Винтер заметила, как в отсветах далекой вспышки тускло блеснул металл. Феор вдруг застыла как вкопанная, вынудив остановиться и Винтер. Они добрались до одной из стен пещеры, и здесь к тесаному камню были прислонены в ряд громадные стальные плиты, возвышавшиеся над Винтер, в несколько дюймов толщиной. Поверхность плит покрывали убористые завитки неведомого письма, глубоко прорезанные в металле.

Феор ошеломленно вздохнула.

– Тысяча Имен, – едва слышно прошептала она. – Мы хранили их с тех давних времен, когда в Хандаре еще правили короли. Здесь начертаны нааты, дабы истинно верующие могли прочесть их, когда Мать сочтет, что они того достойны. – Голос девушки благоговейно дрогнул. – Лишь единожды в жизни я видела Тысячу Имен – когда прочла свой наат.