– В конце концов, отряд тебе может и не понадобиться, – пробормотал Орион, кивая в сторону Вартлоккура.

– Он? Ему я тоже не доверяю. Сейчас мы просто вместе путешествуем. Хозяин, есть тут чем писать?

– Для тебя, маршал? С удовольствием.

– Тогда найди, ладно?

– Я служил под твоим командованием, господин. На войне. Прошел весь путь от озера Берберих до последней битвы. Я был в первых рядах под Баксендалем – вот, взгляни. – Он обнажил грудь. – Это сделал один из тех черных дьяволов, господин. Но я жив, а он поджаривается в преисподней. Как и должно быть.

– Конечно. – Рагнарсон не помнил этого человека, но в свое время к его колоннам присоединилось немало вессонских крестьян. Они стойко сражались, не будучи опытными бойцами. – И теперь у тебя дела идут неплохо. Всегда рад видеть, что мои люди нашли себе место в жизни.

В подобных ситуациях он оказывался часто, но каждый раз чувствовал себя неловко.

– Во всей стране дела идут неплохо, господин. Десять лет мира. Десять лет свободной торговли. Десять лет нордмены занимаются своими делами, а не шастают по всей стране, совершая набеги на поля и имения. Маршал, есть те, кто с радостью сделал бы тебя королем.

– Ты что! За кого мы сражались?

– О, я вовсе не подстрекаю к мятежу. Единственное, что можно вменить в вину ее величеству, – что она так и не вышла замуж и не подарила нам наследника. А теперь эти странные приезды и отъезды по ночам и слухи… Когда не понимаешь, в чем дело, маршал, – ясно, что будешь беспокоиться.

– Прошу прощения, – обратился Рагнарсон к спутникам. – У меня тут возникла одна мысль… – Он обнял хозяина за плечи, подталкивая его в сторону кухни. – Сооруди что-нибудь – скажем, угощение на десерт. А тем временем расскажешь мне о том, чего ты не понимаешь. Про слухи и про приезды с отъездами.

– А остальные?

– Им нельзя доверять. Хотя с парнем все в порядке – это мой сын. Может, он чуть упрям и болтлив – передалось от деда. Давай рассказывай. Про слухи.

– Ну… так прямо и не скажешь. Это даже не совсем слухи, просто у всех некие дурные предчувствия. Я думал, может, вы меня успокоите. Или расскажете, в чем дело, чтобы я смог подготовиться.

– Значит, нас уже двое. Я тоже не больше тебя понимаю, что происходит. Приезды и отъезды – что насчет них?

– Собственно, я мало что знаю. Они тут не останавливаются.

– Кто?

– Те, кто путешествует по ночам, – именно так я их называю. Они приходят из-за перевала или уходят в ту сторону. Теперь их не так уж много – одна-две группы в месяц. По двое-трое мужчин в каждой.

– Ты видел их днем?

– Нет. Но мне всегда казалось, что у них недобрые намерения. Зачем им красться по ночам и обходить стороной единственный приличный постоялый двор за десять миль?

– Они приезжают сюда каждый месяц в одну и ту же ночь? – заинтересовался Рагнарсон, воодушевленный мыслью, что, возможно, напал на след врага.

– Нет. Похоже, когда захотят.

– Как давно это продолжается?

– Уже года два. Собственно, больше мне нечего рассказать, кроме того, что они проезжали здесь сегодня утром, сразу после восхода солнца. Они мчались так, словно за ними гнались по пятам демоны преисподней. Если они не украли где-нибудь свежих лошадей, сейчас идут пешком.

– Ты говорил…

– Что никогда не видел их при свете дня? Так и есть. Эти только спину мне показали. Их было трое, и я знаю, что они из тех самых, поскольку проехали мимо.

– А это тут при чем?

– Здесь все останавливаются, маршал. Я выбрал это место в тот день, когда мы возвращались из погони за О Шином через половину той дикарской страны на востоке. Кругом ни души, есть вода и луга… Ладно, не важно – но как это назвать? Экономия? Обычно люди тут останавливаются. Самое подходящее место, чтобы передохнуть в пути. Ты ведь тоже тут остановился, хотя ясно, что спешишь не меньше, чем те, утром. Тут останавливаются даже те, у кого нет никакого повода, – например, солдаты. Взвод, идущий в Майсак? Они останавливаются, и ни один сержант не скажет «нет». Все тут останавливаются, кроме тех, кого я называю ночными всадниками.

– Спасибо. Ты очень мне помог. Я тебя не забуду. И ты мог бы сделать для меня кое-что еще.

– Все что угодно, маршал. Лишь благодаря тебе человек вроде меня нашел для себя такое место…

– Ладно-ладно. Ты меня смущаешь. Собственно, мне нужно от тебя две вещи. Мы вернемся к столу, и ты расскажешь всем, какой прекрасный десерт я выбрал.

– И все?

– Нет. Все начнется, когда мы уедем. Ты никогда нас не видел и не знаешь, кто мы.

– Это же чистая правда. За исключением тебя, господин.

– Обо мне тоже забудь.

– Что, секретная миссия?

– Именно.

– Можешь считать, что я обо всем забыл, господин. А второе?

– Не спорь со мной, когда буду платить за еду. Иначе я твои уши проклятые оборву.

Хозяин улыбнулся:

– Знаешь, господин, ты чертовски добрый человек. Настоящий человек. Такой же, как и все мы. – (Рагнарсон почувствовал себя виноватым. Что бы подумал старый ветеран, если бы узнал про Элану и королеву?) – Именно потому мы за тобой пошли. Нет, не потому мы встали под твои знамена – тут все как раз понятно. Добыча и возможность вырваться из кабалы. Но именно потому мы остались. И многие это помнят, в том числе и люди с холмов. Некоторые из них тут порой появляются и говорят то же самое. Если вдруг у тебя случится беда, поднимись на стену города Воргреберг, топни как следует ногой и крикни: «Мне нужны хорошие люди», – и до следующего восхода солнца их будет у тебя десять тысяч.

Браги лишь надеялся, что это правда, поскольку чувствовал, что завтрашний день не сулит ничего хорошего.

– Поверь мне. Даже те, кто не бывал в долгих походах и не сражался под Баксендалем, тоже придут. Может, у них не будет мечей, поскольку мечи дороги, и каждый хотел бы их иметь, и не будет щитов, не считая тех, которые они сделают сами из дуба или простой коры, и не будет доспехов – но они придут. Они возьмут вилы, мотыги и мясницкие ножи, выкуют из них молоты и боевые топоры…

Рагнарсон шмыгнул носом и утер слезы. Хотя и не верил в половину того, что услышал, – но слова одного лишь человека, оказавшего ему столько доверия, тронули до глубины души.

– Господин, ты сделал из нас мужчин. Ты дал нам надежду. Ты дал нам возможность стать мужчинами, а не просто животными, возделывающими землю и работающими в шахтах и кузницах для пьяных нордменов. Возможно, сам ты так вовсе не думал – не знаю. Но мы предпочитаем считать, что было именно так. Ты далеко, в городе Воргреберг, а мы судим лишь по тому, что видели в долгом походе. Хей-хо! Неплохо мы врезали тем нордменам, да, господин? Помнишь Линеке? Я тогда стоял там на холме всего в полусотне футов от тебя, господин.