– Чего-нибудь поесть, хозяин. Нет, никакого эля – только не при моих почках. Нам нужно до наступления ночи добраться до Баксендаля.

– Точно нужно, папа? – спросил Рагнар. – Я умираю от усталости.

– Ничего, еще немного выдержишь, Рагнар.

– Гм, – пробормотал Вартлоккур. – Знаешь, сколько прошло времени с тех пор, когда я последний раз ездил верхом?

– Пять минут, господа, – пробормотал хозяин.

Лишь Орион сразу же сел – несмотря на жалобы, он больше привык к седлу, чем остальные. Как он любил напоминать Рагнарсону – он был боевым офицером.

– Похоже, хозяин нам доверяет, – заметил Вартлоккур, беря со стола маленькую солонку. В Восточном Кавелине соль считалась немалой ценностью.

Вартлоккур щелкнул пальцами – и солонка исчезла. Подобный фокус мог бы проделать Насмешник – обычная ловкость рук. Но даже высшие чары наполовину были обманом.

Похоже, чародей таким образом хотел им что-то сообщить, но Рагнарсон не понимал, что именно.

– Неплохо у тебя получается, господин Элдред. А меня научишь? – как ни в чем не бывало спросил Рагнар.

Вартлоккур едва заметно улыбнулся:

– Ладно, рыжий. – Он пошевелил пальцами, произнес несколько отвлекающих слов, и соль появилась снова. – Это не так просто, как кажется. – Соль исчезла. – Нужны ловкие пальцы.

– Ему не хватает терпения, – заметил Браги. – Если он и может чему-то научиться, то только за один урок. Я уже подарил ему набор магических принадлежностей.

– Повторю еще раз – медленнее. Рыжий, смотри внимательно. – Он снова проделал фокус. – Так, что я сделал? Где она?

Рагнар скорчил глупую физиономию и поскреб лоб:

– Все равно не понимаю, как так вышло.

– В другой руке, – пробормотал Орион.

– Да? – Вартлоккур раскрыл ладонь. – Но тут тоже ничего нет… кроме старой золотой монеты. Теперь вопрос – откуда она взялась?

Орион посмотрел на изображение на монете, потом в глаза Вартлоккуру и побледнел.

– Собственно, если поискать у мальчишки за ухом… – Чародей протянул руку. – Гм… не то. – Он бросил на стол агат, потом кусок струны, ржавый гвоздь из конской подковы, несколько медяков и наконец солонку. – Сколько ж у тебя там всякого мусора. Ты что, никогда не моешь за ушами?

Рагнар судорожно проверил содержимое кошелька, который носил на поясе.

– Как ты это делаешь?

– Фокусы. Все это лишь фокусы. Ага, а вот и наш хозяин. Порекомендую вас моим друзьям, сэр.

– Большое спасибо, господин. Стараемся угодить как можем.

Рагнарсон расхохотался. Орион, куда более сдержанный, лишь улыбнулся.

– Господа? – спросил хозяин.

– Ты не знаешь его друзей, – ответил Орион.

Полковник изо всех сил пытался сохранить бесстрастное выражение лица, но Браги ощутил в его взгляде беспокойство и даже тревогу.

Еда оказалась более чем хорошей – им удалось впервые поесть с тех пор, как они покинули Воргреберг.

– Полковник, – начал Рагнарсон, утолив первый голод и набивая живот с запасом, – мы можем говорить честно? Я могу быть полностью искренен, если так же поступишь и ты.

– Не понимаю, маршал.

– Я тоже. Потому и спрашиваю.

– Так в чем, собственно, дело? Зачем ты вытащил меня аж сюда? В Баксендаль? Чтобы я увиделся с королевой?

– Я взял тебя с собой, поскольку мне нужно, чтобы ты был вдали от своего войска – на случай, если королева умрет, пока я буду здесь. Понятия не имею, как бы ты поступил, если бы это случилось, а ты узнал бы обо всем до того, как я вернулся бы в Воргреберг. В последнее время Гильдия не давала особых поводов ей доверять.

– Ты думаешь, я готовлю переворот?

– Возможно. Может, именно потому Высокий Утес продолжает требовать, чтобы я оставил у себя твой отряд. Они знают, что мы не можем себе этого позволить. Так что, возможно, в цитадели хотят иметь под рукой подходящую компанию на случай, если корона вдруг снова освободится. Я знаю, у тебя есть свои приказы. И уверен, что они предусматривают возможную смерть королевы.

– Да, это правда.

Орион не выдавал тайны – не требовалось быть гением, чтобы догадаться.

– Может, расскажешь, в чем они состоят?

– Нет. Ты сам знаешь, что к чему. Ты тоже человек Гильдии. Или, по крайней мере, был им.

– Когда-то был. Теперь я маршал Кавелина на контракте и уважаю его условия. Гильдия, как правило, тоже уважает свои контракты. Потому я и думаю… я не хотел тебе говорить, но сейчас как раз подходящий момент. Твой контракт не продлят. После Дня Победы тебе придется уйти.

– Из-за этого могут возникнуть проблемы в отношениях с Высоким Утесом. Они считают, что вложили достаточно средств.

– Тогда я выведу их на чистую воду. Да и каждый король и принц на западе тоже на них накинутся. В последнее время Высокий Утес многим наступил на мозоль.

– Но почему? С точки зрения закона все ясно – неисполнение условий контракта.

– То есть?

– Кавелин должен Высокому Утесу пятнадцать тысяч нобилей. Цитадель не прощает долгов.

– То же самое ты сказал в ходе наших переговоров. Они хотят немедленной оплаты? Что ж, они ее получат. – Он утробно рассмеялся. – Около четырех лет назад Пратаксис начал слегка творчески подходить к учету внутренних поступлений в казну. Есть еще кое-кто в Брейденбахе, на монетном дворе. Мы откладывали нобили и теперь с вами расплатимся. До последнего проклятого гроша. – Улыбка исчезла с его лица. – Ты возьмешь деньги, напишешь расписку – и проваливай к дьяволу из моей страны. На следующее же утро после Дня Победы.

– Маршал… маршал, мне кажется, ты чересчур торопишься. – Губы Ориона сжались в тонкую линию. – К чему нам непонимание? Кавелин нуждается в моих людях.

– Возможно. Особенно сейчас. Но мы не можем вас себе позволить, и не можем вам доверять.

– Опять ты за свое. Чего ты от меня хочешь? В чем я должен признаться?

– Я хочу правды.

– Ты был полковником Гильдии. Много тебе рассказывали?

– Ничего.

– И ты думаешь, я знаю больше? Время от времени я получаю письма. Обычно это директивы в отношении идущих переговоров. Иногда, возможно, вопрос насчет того, что вообще происходит. Маршал, я всего лишь солдат. Я делаю исключительно то, что мне приказывают.

– Что ж, я приказываю тебе уйти. Кавелин ждут тяжелые времена – повсюду полно их предвестников. А у меня нет никакого желания постоянно следить за тобой, как, впрочем, и за остальными.

– Ты ошибаешься. Но я тебя понимаю.

Пока они спорили, Вартлоккур показывал Рагнару фокусы, время от времени поглядывая на Ориона, который каждый раз вздрагивал.