До сих пор, пока ему удавалось не путать Оман с Йеменом, он справлялся весьма успешно.

«Я не ошибся в нём, — решил Иоанн, когда прямая линия с правительством Омана началась, и Мик залился соловьём, расписывая свой проект, — после того, как прошёл НБп, я вообще перестал ошибаться».

Иоанн открыл глаза и увидел яркий свет.

— Где я? — спросил он и удивился, как громко звучит его голос.

Свет отступил, проявились неясные силуэты. Иоанн пошевелил головой и плечами, возвращая затёкшему телу подвижность.

— Всё хорошо, господин Генеральный секретарь, — Иоанн узнал голос Мика. — Вы в самолёте.

Шума двигателей не слышно. Самолёт не в воздухе. Он лежит голый под тёплой, но тонкой простынёй, руки и ноги по швам; холод прокатывается волнами от головы до ног. Это озноб? Иоанн вспомнил, как болел в детстве, как у него повышалась температура и из-за этого знобило… Очень похоже. Голова тяжёлая, как будто налитая свинцом, что-то внутри черепа мешает двигать зрачками.

Справа стоит Мик, слева — его личный врач; они в медицинском отсеке самолёта, Иоанн понял это по запаху и по цвету стен, хотя раньше тут не бывал.

— Что случилось? — спросил он.

Они были на северо-востоке Якутии, в России. Плейстоценовый заповедник имени Сергея Зимова, где среди тундры, ломая деревья и унося мокрую грязь на своих мохнатых ногах, шли мамонты — с неожиданно маленькими задними и длинными передними ногами, с массивными закрученными бивнями и маленькими, почти невидимыми под шерстяной шапкой глазами. Они шли размеренно, медленно, как ветхие мудрецы, великаны из прошлого, словно отряхивая прах времени со своих ног, но потом директор заповедника показал Иоанну несколько видеозаписей, где мамонты бежали, и это зрелище поражало — будто живая стена двигалась, сметая всё на своём пути, и невероятным казалось, что такая мощь может умереть, сгинуть и сохраниться лишь в вечной мерзлоте, чтобы потом слабые, не приспособленные к холодам люди собрали их ДНК по кусочкам и придумали способ клонировать этих внушительных гигантов, подарить их роду вторую жизнь.

Заповеднику не пришлось долго договариваться о визите генсека — Иоанн сам, только узнав об открытии в Сибири этого уникального места, планирующего совмещать визиты туристов с научными исследованиями и полным воссозданием экосистемы плейстоцена, загорелся желанием увидеть это чудо. Ему показывали восстановленных шерстистых носорогов, киангов, древних бизонов и диких яков, но мамонты, конечно, впечатляли больше всего.

На вездеходах русской марки «нива» они выехали на станцию наблюдения, и там, стоя за толстым стеклом и сжимая во вспотевших ладонях бинокль, Иоанн заворожённо вглядывался в движения доисторических колоссов, воскресших свидетелей антропогенеза. Они нежно дотрагивались друг до друга хоботами, не представляя, через какие пертурбации прошли их молекулы, чтобы вновь сложиться так, как они не складывались уже одиннадцать тысяч лет…

— Вы потеряли сознание, — сообщил Мик.

— Как себя чувствуете? — спросил врач.

— Где мы сейчас?

— В Новосибирске, — ответил Мик. — Мы сразу доставили вас на самолёт.

— Ваше состояние было стабильным, — объяснил врач, — и я распорядился лететь сюда. Как вы себя чувствуете?

— Не очень хорошо, — сказал Иоанн.

— Боль есть?

— Нет.

— Озноб?

— Небольшой. И болит голова.

— Опасности для вашей жизни не было, — заявил врач, — но я распорядился лететь сюда, чтобы перестраховаться. В Якутске нет медицинских центров соответствующего уровня…

— Всё нормально. — Иоанн вздохнул. — Как долго я был без сознания?

— Три дня, — отозвался Мик.

— Три дня, — повторил Иоанн. — Моя дочь вышла замуж?

— Да. Там была ваша жена, всё прошло отлично. Мы сказали, что у вас возникли неотложные дела и вы передали ей поздравления.

— Молодцы, — похвалил Иоанн. — Это рак вернулся?

— Сканирование ничего не выявило, — ответил врач, — это не рак, мистер Касидроу.

— Что тогда?

— Нужно лететь в Ньюарк и провести полное обследование. Пока я не могу поставить диагноз с уверенностью…

— Если зонды ничего не показывают и сканирование ничего не выявило, — ответил Иоанн, — то не надо делать из меня идиота.

— Я не могу поставить диагноз.

— У меня Болезнь?

— Похоже на то, сэр, — ответил вместо врача Мик.

— Нужно полное обследование, — повторил врач.

— Кто знает? — спросил Иоанн и посмотрел на врача. — Оставьте нас на минуту, пожалуйста.

— Конечно. — Он вышел.

— Я, он, — Мик показал в сторону двери, — ваш первый зам, председатель Маарфур. Сотрудники аппарата, которые нас сопровождают, могут только догадываться. Журналисты видели, как вы упали.

— Снимали?

— В Сети ничего нет и не будет.

— Хорошо, — согласился Иоанн, — но речь не только о снимках.

— У вас истощение на фоне борьбы с раком, — сказал Мик, — я позаботился об этом. Они не напишут из-за этики.

Иоанн кивнул. Длинная тень Мика падала на пол и преломлялась на углу стены, вырастая к потолку.

— Мы готовимся вылететь в Ньюарк. Но, поскольку вы очнулись, теперь мы формально не можем этого сделать без вашего указания.

— Мне нужно встретиться с президентом ЕС, — вспомнил Иоанн. — Можно провести обследование где-нибудь в Европе?

— Мы рассматривали эти варианты.

— Нельзя?

— Есть ООНовский медцентр в Женеве, но я не ручаюсь за его надёжность.

— Доверять можно только Ньюарку?

— Сами знаете, врачебная тайна сейчас ничего не стоит.

— Ладно, — кивнул Иоанн. — Тогда я лечу в Ньюарк, а ты отправляйся к президенту в Страсбург. Обсудишь с ним три вещи. Запоминай. Во-первых, продление санкций против Южной Америки. Не более, чем на ещё один год. Во-вторых, пусть забудет свою идею поменять представителей в Совбезе и в Комитете — мы только наладили с ними бесперебойную работу. В-третьих, обсудишь Евразийский саммит, где у него будут прямые переговоры с секретарём Азиатского союза. Наш индийский коллега, скорее всего, предложит организовать совместное финансирование ряда проектов. Пусть соглашается на всё, кроме нового плана по освоению Арктики, и пусть разобьётся в кровь, но договорится по поводу свободного экономического пространства в Средней Азии.

— Понял, — Мик кивнул.

— Более подробно я тебе напишу, пока буду лететь.

— Я сейчас же свяжусь со штаб-квартирой и подготовлюсь к переговорам, — заверил Мик. — Вы бы лучше отдохнули.