Помощь прибыла, осада была снята, и сплошная коллективизация пошла своим чередом. Но Федор Федотов мечтал стать писателем. Его первым опытом была пьеса, написанная в 1916 году для профсоюза портовых рабочих в Эри, штат Пенсильвания. «Я еще напишу свою настоящую книгу, – писал он в дневнике пятнадцать лет спустя, – книгу, которая расскажет о жизни, которая сама будет куском этой жизни, горячей, суровой и увлекательной. Это будет волнующая книга… Честное слово… Она будет дымиться в руках…»[964]

Федор, Роза и их сын Лева

В 1930-м, в год Базар-Курганского восстания, он написал беллетризованные воспоминания о приключениях пяти безработных в Америке. Итальянец Фрэнк – «черный, как жук», анархист; ирландец Рэд – «огненно-красный» профсоюзный активист; «негр Виллы» – консерватор, мечтающий разбогатеть и переехать в Африку; а «американец Понч» – силач, «чуждый каких бы то ни было идей, принципов и убеждений». Фред, от чьего лица ведется повествование, – русский революционер. Они бродят по стране в поисках работы и часто голодают. Администрация шахты пытается нанять их в качестве штрейкбрехеров, но они отказываются. Страховой агент предлагает им денег за поджог незастрахованных домов, но только Фрэнк, Понч и Виллы соглашаются. Фред и Рэд нанимаются в матросы, узнают, что их корабль везет оружие интервентам в Мурманск, устраивают мятеж, и суд приговаривает их к десяти годам в Трентонской тюрьме. Согласно отзыву Александра Исбаха, «материал любопытный, но малохудожественный». В 1931 году Федотов поступил в литературный семинар Института красной профессуры. 12 марта они с Розой и восьмилетним сыном Левой переехали из Первого Дома Советов в Дом правительства, в квартиру 262[965].

По воспоминаниям Исбаха, который учился в том же семинаре: «Учеба давалась ему не так уж легко. Вначале он был чрезмерно жесток с классиками. Сурово изобличал реакционность Гоголя, развенчивал Тургенева, донимал язвительными замечаниями Гюго… На парткружках, при проработке международных вопросов, любил рассказывать об американских делах. Здесь, конечно, он знал неизмеримо больше нас. Да и не только об Америке. Он изъездил два океана, хорошо знал Монголию»[966].

Ему удалось опубликовать две книги. Первая – иллюстрированная детская повесть о двух монгольских сиротах, мальчике и девочке, которые перестают бояться ламу, буржуя и китайских и японских генералов, вступают в пионеры и поют песню о советском барабанщике на новые слова:

Оба собираются в Москву. Мальчик научится строить «не юрты, а дома, заводы и железные дороги», а девочка станет учительницей[967].

Во второй, более взрослой книге действие происходит в Базар-Кургане во время сплошной коллективизации. Главный герой – киргизский коммунист Галим Исакеев, а центральный эпизод (стандартный в литературе «большого путешествия») – собрание бедняков, которые сначала отрицают существование кулаков, но после того, как новые истины через уши входят в голову, составляют список сорока двух хозяйств, подлежащих ликвидации. Решающему сражению предшествует традиционный квест, в ходе которого Исакеев с помощью молодых женщин и детей ищет клад с хлопком, охраняемый огромным басмачом, богатым торговцем и коварным трактирщиком («хозяином чай-ханэ»)[968].

В январе 1933 года, в разгар голода, ЦК партии принял решение о создании при машинно-тракторных станциях независимых политотделов, которые отвечали бы за выполнение плана и борьбу с вредителями. Начальниками назначались опытные партийные организаторы, отобранные Центральным комитетом (всего 17 тысяч), а негласными заместителями – сотрудники ОГПУ. В марте 1933 года Федотова вызвали в ЦК, но в список не включили (если верить Исбаху, потому что его настоящая книга еще не была написана). Он обжаловал решение, получил назначение в политотдел Алтайского зерносовхоза и в середине апреля прибыл на место[969].

За первым коротким письмом Исбаху последовало долгое молчание. «Не писал раньше, – объяснял он в следующем письме, – потому что первое время было не до писем. Ты представляешь себе положение, когда все руководители совхоза (за малым исключением) оказались вредителями, организация которых была до полсотни человек, когда их надо было выкорчевывать». Работа была нелегкой и «напряжение огромное», но он ни на что не жаловался, потому что «нет для большевиков таких трудностей, чтоб они не брали». Он описывал «резвые вихорьки степной пыли», обещал прислать очерк о пережитом и просил печатную машину, редактора и женорга. Политотдел размещался в «бывших кулацких домах»[970].

Федор Федотов с сыном Левой

Четвертого сентября 1933 года заместитель Федотова по линии ОГПУ направил в Москву следующую телеграмму: