немного… Видоизменили кое-что в трюме. Вольвион теперь полностью в моей власти. И говорить может, только если мне этого хочется.

Майтимо бросил короткий взгляд на брата и снова посмотрел на отца.

— Мне даже интересно стало, — прищурился Питьяфинвэ, Тэльво согласно кивнул, но с меньшим энтузиазмом, чем обычно. — Морьо, покажешь свои трофеи?

— Подумаю.

— Мы должны распределить корабли, — продолжил речь Феанаро. — Изначально я планировал, что каждый из нас… — он вдруг осекся. — Надеюсь, не нужно объяснять, почему нам придется контролировать каждый вздох моряков-тэлери, которые поведут наши корабли.

— Обязательно найдется «герой», решивший за всех своих собратьев, что честь важнее жизни, и пробьёт трюм. Или подожжёт, — мрачно произнес Куруфинвэ-младший.

— Или сговорятся и вырежут Нолдор во сне, — кивнул Питьяфинвэ, косясь на притихшего близнеца.

— Необходимо решить, кто будет главным на тех кораблях, где не будет нас семерых. И ещё. Нам нельзя задерживаться в Альквалондэ, — продолжал говорить Феанаро, — Третий Дом — родня Тэлери. Неизвестно, что будет, когда они подойдут. Также можно дождаться подмоги от Ольвэ. Или родню павших, тайком добивающую наших раненых. Соберём всех на корабли, долечим в пути.

Когда Феанаро заговорил о раненых, его сыновья ещё больше помрачнели. Особенно Карнистир, знавший подробности состояния брата лучше остальных. Он смог заставить Митриэль сказать больше, чем «раны глубоки».

Карнистир сам, своими руками ломал стрелу, пригвоздившую Макалаурэ к палубе, он знал, чей лучник ее выпустил. И виновница сейчас сидела у него в трюме.

— Теперь мы все поместимся на корабли за один заход, — после паузы произнес Феанаро, и его голос был пугающим. — Да, Нельяфинвэ, я тебя здесь не оставлю. Мы уплываем все. И только Первый Дом. Хватит с меня предателей и тихушников.

— Когда корабли вернутся… — начал говорить Майтимо, но отец перебил:

— Сначала надо доплыть. Этот вопрос решён. Теперь о битве. С кого из вас начать обсуждение?

Средиземье. Хоть какой-то свет

Мимо вырубленной среди леса поляны с визгом и хохотом пробежали дети, пиная ногами что-то тёмное и круглое.

Теперь здесь кто-нибудь построит дом. А, возможно, ничего не будут делать, тогда на этом месте снова вырастет лес.

Дети с радостными криками пронеслись обратно, и эльфы Авари, грузившие на повозку бревна для огромного погребального костра, начали злиться: нельзя веселиться в такой момент! Пастыри деревьев разгневаются. И так уже слишком большой ущерб нанесен лесу. Слишком! Но и мертвецов нельзя просто оставить. А от большого костра будет много света. Хоть какая-то радость.

Дети снова, визжа и вопя от восторга, пробежали мимо вырубки, и самый молодой из лесорубов не выдержал. Швырнув в землю топор, он, ругаясь, побежал за ребятней, чтобы наказать того, кого удастся поймать, но дети не растерялись и бросились врассыпную, пнув со всей силой в сторону преследователя свою «игрушку». Поймав летящий прямо в лицо круглый предмет, эльф понял, что это отрубленная голова орка в подшлемнике.

***

Заунывная похоронная песнь заполнила лес, растеклась по берегам озера, смешалась с туманом, зазвенела над водой. Пламя взвилось по промасленным брёвнам, сложенным огромной пирамидой, внутрь которой сбросили, не разбирая, тела орков и эльфов вперемешку. Огню всё равно, кто окажется его пищей.

Авари тщетно пытались выстраивать укрепления вокруг поселений: орки с лёгкостью уничтожали любые сооружения из дерева и камня, нападали всё чаще, не давая времени, чтобы восстановить силы и залечить раны. Жизнь превратилась в бесконечное отступление и спасение бегством.

Орки множились и расселялись дальше и дальше на юг от Ангбанда, захватывая земли эльфов, оказавшихся беззащитными перед народом, которому оказывал содействие один из Валар.

Средиземье. Собратья-предатели

— Знаешь, ребёнок, что я сделал бы с тобой за дурные вести?

Глаза Эола сощурились, в них, словно в трясину, затягивало весь мир. Брат короля Дориата совсем не боялся приближаться вплотную к вооружённому до зубов стражнику и при этом ещё и угрожать ему. Растрёпанный, с почерневшими от сажи руками, эльф напирал на Белега, и воину пришлось отступить на шаг назад.

— Ты, жалкий щенок безродной псины, смеешь говорить мне, что я не имею права возвращаться домой? За такие слова я бы нанизал твоё тщедушное тельце на свой длинный меч.

На лице Эола вдруг расплылась мерзкая улыбка.

— Я бы сделал это, мальчишка, если бы не поверил тебе.

Брат Тингола вдруг отстегнул от пояса небольшой, но тугой мешочек.

— Бери. Это рубины и ещё какое-то барахло из пещеры неподалеку от места падения моей звезды. Те, кто там жили, изжарились заживо, им эти блестяшки более не к надобности.

Сказав это, Эол сунул в руку Белегу мешочек и сделал знак слугам уходить в лес, подальше от Дориата. Пройдя с дюжину шагов, брат Тингола обернулся.

— Я знал, что мой родич скотина. Спасибо, воин.

Белег остался один. С ощущением, что его окатили грязной горячей водой, а потом — холодной. Чуть менее грязной. Непередаваемое ощущение…

Помотав головой, Белег встряхнулся. Он знал: где-то здесь есть пещера, в которой устраивают привал орки, хранящие верность «Хозяину Севера». Они презирают собратьев, что захотели свободы и пошли завоёвывать новые земли, поэтому не упускают случая подстеречь небольшой отряд «предателей» и перебить. Или вернуть домой. Второй вариант намного страшнее.

Дориатский защитник знал о беглых орках исключительно со слов своего короля, а точнее королевы, никогда не задумываясь о сути и не задавая вопросы: как живут эти создания? Что гонит их с земли господина? Можно ли подружиться с ныне свободными бывшими рабами?

Если бы доблестный воин хоть раз задал подобный вопрос, он больше никогда не был бы допущен ко двору Владык Дориата. Однако Белег никогда не спрашивал лишнего, поэтому и сейчас просто пошёл своей дорогой: преследовавших свободных от воли Хозяина Севера орков защитник без особой нужды не убивал, абсолютно уверенный, что они ненавидят собратьев гораздо сильнее, чем эльфов, поэтому, сами того не зная, служат добру. Лучше тихо и незаметно убраться восвояси, пока отсутствие стража на посту не заметил… Кто не надо.

О том, что на самом деле орки, ушедшие из