башковитых из «арийцев» — те сразу сплоховали и вставали с кресел с зелеными лицами, хотя им выдалось спокойное дежурство и всего одна стычка с партизанами.

Роботы теперь были как продолжение его рук… или даже его синапсов.

— Вот только заработаю немного глобо… и стану киборгом, — полушуткой полуправдой сказал он командиру.

— Понятно тогда, для чего ты здесь. Но это еще не разрешено, — ответил майор.

— После войны разрешат. Власти поймут, что угроза для них — это дикари, которые боятся даже «умной» кофемолки. А не те, кто хочет жить вечно и мыслить на уровне суперкомпьютера.

К вечеру ситуация начала переламываться.

Число роботов росло как снежный ком. И они вели себя грамотно даже без постоянной опеки. Чем больше их становилось, тем более разумным было их поведение. Они уже не натыкались на стены, не мешали друг другу. Полевая командная система обучалась. Училась и на ошибках и удачах. Училась на практике боя и на просчете миллионов вариантов в перерывах между битвами. И даже во время затиший отдельные ее части продолжали просчет и анализ.

Джошуа предупредил Гарольда не превышать лимит числа подконтрольных машин. И не превышать дальность действия. Роботы, оказывавшиеся за пределами сектора операции — отключались и переходили под контроль тех подразделений Корпуса, которые действовали там. Если наштамповать их больше лимита — новые тоже не активировались.

Как понял Синохара, дело тут не в сложности координации и не в ограничениях передатчиков и широкополосной связи. Просто командование не хотело рисковать и вручать им слишком ультимативное оружие. Может, боялось за их лояльность, а может, чего-то еще.

Зато командование не запретило давать машинам относительную свободу. Оно не поощряло это, но Синохара вслед за Мэйвезером рассудил, что «если не запрещено — то можно».

И поэтому они позволили машинам эволюционировать, самим подбирать оружие и тактику против разных видов врагов, опробовать разные сочетания, а у автоматов с простой конструкцией — еще и варьировать формы и размеры.

Рой становился все эффективнее и самостоятельнее.

— Нет ли риска выхода из-под контроля?

— Исключено, — отрезал Мэйвезер, и больше на эту тему ничего не говорили.

Спрашивать было бесполезно. Осталось рассуждать самому.

— Сценарий «Терминатора?» Чепуха. Серая слизь? — подумал Гарольд. — Тоже маловероятно. Эта слизь только в головах безграмотных фантазеров. Один к 10 в тридцатой степени. 0,01 мм пока нижний предел для эффективной боевой машины. И они не отвечают критериям полной автономности, не говоря уже про воспроизводство. К тому же они медленно передвигаются, и поле боя может быть легко стерилизовано ЭМ-импульсом.

«Серая слизь — отличное определение для многих людей», — подумал Синохара, пролистывая перед глазами схему ТВД.

На ней в динамике пиктограммами и цифрами изображалось все, что происходило в рамках операции в штате Веракрус и прилегающих к нему регионах соседних штатов… и было открыто для его уровня доступа. Он видел, что фронт растянулся. Другие оперативно-тактические группы находились от них на расстоянии 15–20 километров. Их было всего четырнадцать. Побережье было разделено на сектора, доверенные подразделениям добровольческой дивизии «Скорпион» и двух кадровых дивизий Корпуса мира — восьмой и четвертой. Едва ли не треть их частей была кибернетическими — и каждый из «операторов» разных роев имел кодовое имя. Никого из этих офицеров Синохара не знал.

Иногда их работу можно было увидеть и с помощью зрения, не только с дронов дальней разведки. Иногда хватало и своего собственного. Он видел огни и вспышки, дым горящих лесов, а может и зданий… или людей.

Там были более крупные населенные пункты. И война шла по-взрослому.

Самая серьезная заварушка должна была происходить вокруг столицы региона. Изредка, когда через его зону ответственности стрелой проносили сверхзвуковые ракеты, они всегда следовали именно туда, в Веракрус. И если случались бомбардировки со спутников, похожие издалека на метеоритные дожди, то их целью тоже была двухмиллионная столица штата. Бывший роскошный центр коммерции и туризма с небоскребами и знаменитыми вертикальными садами, памятниками колониальной архитектуры обрабатывался, как зараженный гусеницами куст томата. Что от этих сокровищ осталось?

Все, что не разломали полпотовцы, должны были сейчас добивать ооновцы. Мирных жителей, оказавшихся меж двух огней, могло бы быть жаль. Но они сами виноваты.

Как говорил Ласло, мир настанет, когда миротворцы уничтожат мирных жителей.

Некоторые из ракет «Купол» мятежников сбивал их почти сразу. Но примерно одна из десяти проходила и достигала земли. Это были далеко не новые дорогостоящие разработки, которые ВКС Корпуса мира почему-то берегли. Зато бросали на повстанцев хлам, который они реквизировали… или просто попросили по-хорошему у всех государств-членов.

Кометы. Метеоры. Метеориты… Синохара вспомнил кратер Чиксулуб, оставшийся после падения метеорита в Мексиканский заливе, погубившего динозавров. Мел-палеогеновое вымирание.

Да и сам залив очень похож на гигантскую воронку от еще большего астероидного импакта. Где-то под отложениями осадочных пород очертания этого круга тянулись по суше и продолжались в море в виде очертаний берега.

А сегодня в руках человека были силы космической мощи, сравнимые с теми, которые тогда были доступны только слепой природе.

Часть 9. Вендиго

Это эпоха «сэкай но овари»,

Вот и конец, молитесь твари!

"Армагеддон", группа "Холерный эмбрион"

LandingZone, северная часть штата Веракрус, Мексика

Они побеждали. Враг отступал. Не бежал, но откатывался назад. Они преследовали их, планомерно и неотвратимо.

Первым шел рой, и только за ним шли добровольцы, даже не добивая, а чаще просто фиксируя смерть.

Защиты не было. Даже командный бункер повстанцев вскоре оказался вычищен.

В 23:01 Гарольду сообщили о том, что штурм завершен. В 23:05 — о том, что закончена зачистка. В 23:20 он сам облачился в экзоскелет «Хоппер» и отправился проинспектировать цель. На этот раз майор сам санкционировал это. ПВО ребелов было отброшено далеко, и прямой опасности не было.

Пролетая над темной прибрежной областью, где тут и там попадались отдельно стоящие коттеджи и бунгало, австралояпонец видел по отдельным признакам, какое опустошение принес рой. Многие дома были без стекол. Брошенные машины, несколько дрейфующих катеров и яхт в прибрежных водах, погибшие посевы на фермах и в садах, мертвые тела тут и там, Синохара ощутил укол совести. Но это ощущение задержалось всего на пару секунд.

«Совесть — это самомнение. Когда ты считаешь себя слишком чистым и благородным, чтоб запачкаться».

На дальних подступах к лагерю мятежников, большинство тел оказались с пулевыми отверстиями. Часть дронов была вооружена электромагнитными рейлганами, но еще больше — обычным огнестрельным оружием, включая трофейное, которое они собирали у трупов ребелов