– Вы убрали вещи, которые только что мне показывали? – спросил Цзя Чжэн.

– Убрал, – ответил Фын Цзы-ин. – Если вы передумаете и захотите купить их, цену, конечно, можно будет уменьшить.

– Я учту, – ответил Цзя Чжэн.

– Хорошо, буду ждать, – сказал Фын Цзы-ин. – Во дворе холодно, так что не провожайте меня!

Цзя Шэ и Цзя Чжэн велели Цзя Ляню проводить Фын Цзы-ина.

Если вас интересует, что произошло дальше, прочтите главу девяносто третью.

Глава девяносто третья, прочитав которую можно узнать, как слуга из семьи Чжэнь нашел приют в семье Цзя и как были раскрыты грязные делишки в монастыре Шуйюэ

После того как ушел Фын Цзы-ин, Цзя Чжэн вызвал к себе привратника.

– Ты не знаешь, по какому поводу Линьаньский бо прислал мне сегодня приглашение? – спросил он.

– Я расспрашивал об этом, – отвечал привратник. – Приглашение не связано ни с каким семейным праздником. Просто во дворец Наньаньского вана приехала труппа артистов, очень знаменитая. Господину Линьаньскому бо труппа так понравилась, что он пригласил ее к себе на два дня и теперь созывает друзей посмотреть спектакли и повеселиться. Подарков вам, по всей вероятности, делать не нужно!

В это время к Цзя Чжэну подошел Цзя Шэ.

– Ты поедешь? – осведомился он у младшего брата.

– Разве можно не поехать, если господин бо так благосклонен ко мне и считает меня своим другом?! – произнес Цзя Чжэн.

Тут снова появился привратник и доложил Цзя Чжэну:

– Пришел письмоводитель из ямыня, он просит вас завтра непременно прибыть на службу, потому что сверху прислали особо важное дело.

– Хорошо, – отозвался Цзя Чжэн.

Затем явились два управляющих, ведавших сбором арендной платы в поместьях, справились о здоровье Цзя Чжэна и молча встали в сторонку.

– Вы из Хаоцзячжуана? – спросил их Цзя Чжэн.

Оба поддакнули. Цзя Чжэн поговорил немного с Цзя Шэ, и после этого тот собрался уходить. Слуги с зажженными фонарями проводили его.

Между тем Цзя Лянь позвал обоих управляющих и приказал им:

– Докладывайте!

– Продукты в счет арендной платы за десятый месяц я уже давно вам послал, – доложил первый управляющий, – и завтра они могли бы быть здесь, если б неожиданно возле самой столицы повозки не реквизировали и всю поклажу не свалили бы на землю. Я пытался доказывать, что повозки принадлежат не какому-нибудь торговцу, а в них везут продукты для вашей семьи, но меня не стали даже слушать. Тогда я велел возчикам трогаться дальше, но служители из ямыня поколотили возчиков и силой отобрали две повозки. Поэтому я поспешил вперед, чтобы сообщить вам о случившемся. Прошу вас, господин, пошлите людей в ямынь, чтобы они потребовали вернуть наше добро. И попросите наказать тех грубиянов, которые не уважают ни законов, ни самого Неба! С нами обошлись еще сносно, господин, а вот на купцов поистине жалко было смотреть. Все их товары без разбору свалили прямо на дорогу, повозки угнали, а возчиков, которые осмелились сопротивляться, избили в кровь!

– Безобразие! – возмутился Цзя Лянь.

Быстро набросав письмо, он отдал его одному из слуг и приказал:

– Немедленно поезжай в ямынь, который реквизировал повозки, и потребуй, чтобы нам все вернули. Если не будет хватать даже мелочи – берегись!.. Позвать сюда Чжоу Жуя!

Чжоу Жуя дома не оказалось, и вместо него хотели позвать Ван-эра. Но того тоже не нашли – он куда-то ушел еще в полдень и до сих пор не возвращался.

– Сволочи, ублюдки! – бесновался Цзя Лянь. – Когда нужно, ни одного не найти! Только и знают, что жрут, а от работы отлынивают! Сейчас же сыщите их где угодно! – крикнул он мальчикам-слугам.

С этими словами он ушел к себе в комнату и лег спать. Но об этом мы рассказывать не будем.

Сейчас речь пойдет о том, что на следующий день Линьаньский бо снова прислал человека с приглашением.

– У меня дела в ямыне, – сказал Цзя Чжэн, обращаясь к Цзя Шэ. – Цзя Лянь тоже не сможет поехать, так как занят делом с реквизированными повозками. Придется поехать вам с Бао-юем.

– Ладно, – кивнул Цзя Шэ.

Цзя Чжэн послал слугу за сыном и, когда тот явился, сказал ему:

– Сегодня поедешь со старшим господином во дворец Линьаньского бо смотреть спектакль.

Обрадованный Бао-юй побежал переодеваться, а затем в сопровождении Бэй-мина, Сао-хуна и Чу-яо поспешил к Цзя Шэ. Они сели в коляску и отправились во дворец Линьаньского бо.

Привратник доложил об их прибытии и тотчас же принес ответ:

– Господин бо просит…

Цзя Шэ и Бао-юй вошли во двор и увидели множество гостей. Поклонившись Линьаньскому бо и поздоровавшись со всеми присутствующими, они заняли свои места.

Все принялись беседовать, шутить и смеяться, но тут появился хозяин труппы с дощечкой из слоновой кости и программой в руках и обратился к гостям:

– Почтительно прошу вас, господа, уделить внимание нашему представлению!

Выбор актов для постановки прежде всего был предоставлен почетным гостям. Когда очередь дошла до Цзя Шэ, он тоже назвал один акт. В этот момент хозяин труппы, обернувшись, увидел Бао-юя. Не обращая ни на кого внимания, он подошел к юноше и низко поклонился:

– Прошу вас, второй господин, назначьте два акта по своему усмотрению!

Бао-юй пристально поглядел на актера: лицо его было белым, словно припудренным, губы яркие, будто их подкрасили киноварью; вся фигура дышала свежестью, точно лотос, только что поднявшийся над водой, и казалась гибкой, как молодое дерево софора, качающееся на ветру.

Это был не кто иной, как Цзян Юй-хань.

Бао-юй уже слышал, что Цзян Юй-хань с труппой актеров приехал в столицу, но он не заходил к нему. Сейчас, когда они так неожиданно встретились и вокруг были люди, пуститься в расспросы казалось неудобным, и юноша только спросил:

– Ты когда приехал?

Цзян Юй-хань украдкой огляделся по сторонам и тихо спросил:

– Неужели вы не знаете, второй господин?

Бао-юй промолчал и поспешил выбрать один акт.

Цзян Юй-хань отошел, и тотчас же посыпались вопросы:

– Кто этот человек?

– Прежде он исполнял роли молодых героинь, – ответил кто-то, – но сейчас не желает выступать в этом амплуа, да и возрастом уже не подходит, поэтому он содержит актерскую труппу и исполняет роли молодых героев. Ему удалось скопить деньги и открыть на них две или три лавки. Но он не хочет оставить своего основного занятия и продолжает возглавлять труппу.

– Наверное, он женат?

– Нет! Он заявил, что, поскольку женитьба – дело всей жизни человека, он женится лишь на девушке, которую сочтет достойной себя независимо от того, богата она или бедна, благородного