в тёмное время суток, поскольку мы перешли на скользящий график для всех видов работ (работа людей и механизмов в три смены, включая субботу и воскресенье); поскольку экскаваторная разработка грунта в значительной по объёму части котлована всё ещё продолжалась, рыхлить мёрзлый грунт приходилось взрывами; однажды взрывники «Гидроспецстроя» бурили скважины и я по подсказке опытного Рыхальского, предупредил их прораба, чтобы они точно соблюдали расстояние между скважинами, ибо после взрыва могли остаться крупные «негабариты» мёрзлого грунта; кроме того я потребовал взрывать грунт не массовым зарядом, а только последовательными зарядами, однако большой соблазн выполнить работу побыстрее привёл к печальным результатам; несмотря на предупреждение, взрыв они произвели мощным массовым зарядом, и в итоге была сломана опалубка фундаментов, уничтожена лампа «Солнце», разрушена сложная обноска, проломлена крыша бригадных будок и нашей прорабской, а когда экскаватор начал работать, то обнаружились негабариты мёрзлого грунта громадных размеров, и стало ясно, что расстояние между скважинами было гораздо больше положенного; эти негабариты затрудняли работу экскаватора, и нашему бульдозеру приходилось много раз толкать их далеко в сторону, чтобы не мешали вывозить грунт и устраивать фундаменты; разрыхлить негабариты накладными зарядами, т.е. исправить свой брак, взрывники отказались; тогда я решил во что бы то ни стало удержать с взрывников деньги и компенсировать нанесённый ими ущерб нашему участку; поручил Рыхальскому, который после сигнала отбоя (зелёная ракета) кинулся с кулаками на прораба взрывников, составить опись убытков и расценить; это для него было делом новым, но поскольку все были возмущены действием хулиганов, Володя скрупулёзно всё подсчитал и мы составили акт, подписали его ответственными лицами, в т.ч. руководством профсоюза, но прораб взрывников отказался подписывать; когда же он в конце месяца пришёл ко мне визировать Форму № 2 (финансовый отчёт за квартал), я общую сумму оплаты уменьшил на величину нанесённого нам убытка и приложил копию нашего акта. Ну и что? Начальство нашего СМУ приняло работу без меня и подписало все бумаги, а наши убытки были списаны на производство; так мы узнали, что взрывники в Братскгэсстрое были неприкасаемыми.

VII

Шли недели и месяцы моей жизни в Братске на Щитовых, и однажды я обратился к Медведеву Виктору Андреевичу, который в ноябре стал главным инженером УС БЛПК, с вопросом о жилье, поскольку должна была приехать Света из Иркутска; в конце рабочего дня момент для разговора был не подходящим, ибо улыбающийся украинец сказал: «Анатолий, сейчас мне некогда, сегодня вечеринка, моя жена с детьми уехала из Братска к матери, будут классные женщины с такими «колэсами», так что потом поговорим», но на другой день он обратился более доброжелательно: «Идите к заму по жилью, я ему уже позвонил», и пожал мне руку (Притча Соломона: «Радость человеку в ответе уст его, и как хорошо слово вовремя!»); к 1 декабря я получил комнату в построенном новом бараке на окраине Щитового посёлка.

Барак с общим коридором посередине был поделён на отсеки и в каждом находились четыре комнаты, отапливаемыми электронагревателями; уборная на улице в 15 м от крыльца; на складе СМУ я выписал и перевёз незамысловатую мебель; после мытарств в прежнем бараке с клопами я был в этой «квартире» довольно чувствителен к новому для меня удовольствию своего уютного уголка, где можно было спокойно поработать с чертежами и отдохнуть; обустроившись на новом месте, я сообщил Свете, и она, будучи уже в положении, сразу приехала ко мне; мы готовили еду на электроплитке, хорошо наладили быт: купили классную радиолу и по вечерам слушали радио и пластинки, которые я привёз из Красноярска; часто, щадя моё самолюбие, Света соглашалась, чтобы я посидел вечером над чертежами; иногда посещали мы кино в клубе посёлка, а по выходным ходили в центр – посёлок ЛПК (4км), к знакомым или ездили за продуктами в Гидростроитель с заездом в Осиновку, где в «Ангарстрое» было лучшее снабжение; 31 декабря мы отметили встречу нового 1963-го года.

VIII

Наступил январь с его крепкими морозами; на РОЦ ритмично в три смены шло бетонирование фундаментов с выдержкой бетона методом электропрогрева; рабочие, бывшие солдаты, быстро научились грамотно укладывать и уплотнять вибратором бетон, а также – организовывать прогрев, контроль за которым осуществляли температурщицы и электрики, работавшие также в три смены под руководством мастера; каждые два часа электрик на несколько минут отключал ток, и производились замеры температуры бетона в вертикальных скважинах, делались они по разработанной заранее схеме в ещё свежеуложенным бетоне; после каждого замера заполнялся сменный температурный журнал. И вот однажды среди ночи в нашу квартиру постучался сменный диспетчер СМУ (телефонной связи не было), разбудил нас и сообщил о том, что по приказу свыше на всех объектах стройки отменена укладка бетона из-за резкого понижения температуры до 45 градусов, а на РОЦ рабочие продолжают бетонировать и никого не хотят слушать; сменного мастера на объекте диспетчер не нашёл, некому приказать рабочим остановить бетонирование; мы поехали на участок, я велел рабочим прекратить укладку бетона, а сам пошёл в прорабскую, дверь которой была заперта; с помощью топора открыли дверь и обнаружили спящего на столе мастера Надю, а температурщицу нашли спящей в будке электриков; пришлось мне быстро организовывать прогрев бетона в трёх фундаментах, но выяснилось, что уложенный в опалубку бетон при такой низкой температуре уже замёрз, и электроды прогрева невозможно установить; велел всем после работы остаться на участке и уехал домой досыпать; утром в присутствии ИТР, электриков и температурщиков устроили «разбор полётов»; посмотрели температурный журнал с липовыми данными, взяли объяснительные, написал я докладную начальнику СМУ, чтобы наказали виновных; мастер Надя вскоре уволилась и переехала на стройку в Среднюю Азию; с бетонщиками провели беседу и объяснили технологию зимнего бетонирования, хотя нам было понятно их желание как можно больше уложить бетона, хорошо заработать, чтобы скорее купить гражданскую, одежду, обувь…, а не солдатскую,

Новой для меня была в БГС система приёмки опалубки и арматуры до начала бетонирования, заимствованная из практики США и Канады; там помимо контроля со стороны мастера и прораба существовал контроль представителя техинспекции, т.е. специального отдела, и у нас он был создан при УСБЛПК; до начала укладки бетона мы посылали участковую машину-будку за сотрудником этого отдела, который на объекте сверял размеры опалубки и арматуры в натуре с чертежами, осматривал крепления и, если всё в порядке, расписывался в журнале бетонных работ; если нет, то недостатки или тут же исправлялись или укладка бетона переносилась на другой день; сначала, когда эту систему ввели, мне казалось, что всё это лишняя