виде свободного трона он не мог более сдерживать своего нетерпения и взялся донести идеи польского дворянства до Наполеона. Мюрат хорошо понимал, как примет Наполеон эти идеи, которые противоречили его политике и имели к тому же вид небескорыстного предложения. Поэтому он поостерегся говорить о том, кого поляки выбрали королем, и удовольствовался изложением их идей в общем виде, сообщив об их желании немедленно провозгласить независимость Польши, подкрепленную возведением на трон французского короля из семьи Бонапарта.

В то время как его корпуса двигались на Варшаву, Наполеон покинул Берлин и 25 ноября прибыл в Познань. Там он и получил письма Мюрата. Император не нуждался в том, чтобы ему говорили то, что он и так знал. Он разгадывал тайны душ даже сквозь самое искусное притворство, а уловки Мюрата были не из тех, какие трудно разобрать. Наполеон быстро понял, какая страсть снедает сердце его зятя, столь храброе и одновременно столь слабое, и ощутил от этого великое недовольство как им самим, так и поляками. Он написал Мюрату сухое и суровое письмо. Скажите полякам, писал он ему, что не с помощью подобных расчетов освобождают отечество от иностранного ига; напротив, лишь восстав сообща, слепо, безудержно и с решимостью пожертвовать состоянием и жизнью, можно получить если не уверенность, то хотя бы надежду на освобождение. Я пришел сюда не для того, чтобы выпрашивать трон для своей семьи, ибо у меня довольно тронов для раздачи;

я пришел осуществить, в интересах европейского равновесия, труднейшее предприятие, от которого более всего выиграют поляки.

Недовольный, но не отказавшийся от плана переменить облик Северной Европы путем восстановления Польши, Наполеон решил не идти в Варшаву, а остаться в Познани, где его принимали с необычайным энтузиазмом. Он довольствовался тем, что послал в Варшаву Выбицкого, чей ум весьма ценил: польского дворянина, более сведущего в законах и политике, чем в военных делах, но глубоко знающего свою страну и воодушевленного самым искренним патриотизмом. Наполеон объяснил ему трудность своего положения посреди трех старых участников раздела Польши, двое из которых вели с ним войну, а третий был наготове; необходимость соблюдать величайшую осторожность и найти в спонтанном и единодушном возмущении поляков одновременно и предлог для провозглашения их независимости, и достаточную помощь для ее поддержания. Выбицкий отправился в Варшаву, дабы попытаться внушить свою убежденность наиболее выдающимся по положению и просвещенности соотечественникам.

Водворившись в Познани, среди собравшегося вокруг него дворянства Великого герцогства, Наполеон занялся созданием одного из тех военных заведений, которыми имел обыкновение размечать свой путь, по мере того как война отодвигалась всё дальше. Он закупал зерно, фураж и особенно ткани, ибо в Познани находилась крупная суконная мануфактура; организовывал провиантские склады, госпитали, словом, всё необходимое, чтобы иметь обширный укрепленный опорный пункт в центре Польши. Правда, Познань как раз была лишена укреплений, она была открыта, как Берлин. Но ее обороняла любовь ее населения, всем сердцем преданного делу французов.

Затем Наполеон направил движения армии в соответствии с планом вторжения. Ней прибыл в Познань. Сульт и Бернадотт, дав передохнуть войскам в Берлине, двигались к ней небольшими переходами. Гвардия и гренадеры уже прибыли в Познань и окружали Наполеона. Принц Жером отправил баварцев на Калиш и приступил с вюртембержцами к осаде крепостей Силезии, начав с Глогау.

Нея Наполеон направил из Познани на Торн, чтобы тот попытался захватить город и предпринять переход через Вислу. Ожеро он предписал продолжать движение вправо, следуя вдоль Вислы к Варшаве. Ланну, который уже выполнил это движение, Наполеон приказал вступить в Варшаву и сменить там Даву, как только тот восстановит мосты через Вислу, которые соединяют Варшаву с предместьем Прага. Приказав Нею и Даву как можно скорее перейти Вислу по мостам Торна и Варшавы, он предписал им обеспечить постоянный переход через реку, соорудив там мощные плацдармы. Дальнейшие передвижения Наполеон отложил до той минуты, когда будут прочно установлены эти две базы операции.

В это же время Мюрат с резервом кавалерии и Даву со своим армейским корпусом водворились в Варшаве и старались исполнить приказы Наполеона. Русские за время пребывания в городе вывезли и уничтожили провиант и затопили все лодки, то есть не оставили после себя ни средств существования, ни средств переправы. Благодаря усердию поляков удалось восполнить большей частью всё, в чем был недостаток. Затем стали думать о переходе через великую реку, разрезавшую столицу надвое. Погода, то дождливая, то холодная, оставалась неустойчивой, что было хуже всего, ибо по незамерзшей Висле неслись огромные льдины, не позволяя ни перебросить мост, ни перейти реку по льду. Вдоль берегов направили подразделения легкой кавалерии на поиски лодок, которые неприятель не успел затопить, и таким образом собрали в Варшаве некоторое их количество. Не имея еще возможности перебросить мост из-за быстро несущихся по течению льдин, попытались переправить несколько подразделений на лодках. Командовавший русским авангардом генерал, увидев начало переправы, забил тревогу, покинул Прагу и отступил на линию реки Нарев, которая проходит в нескольких лье от Варшавы. Французы поспешили воспользоваться этим обстоятельством, переправили на ту сторону Вислы целую дивизию корпуса Даву, завладели Прагой и дошли до Яблонны. Как только Висла немного очистилась от льдин, были установлены, благодаря неустрашимости гвардейских моряков и усердию польских лодочников, лодочные мосты. Поскольку сооружение лодочных мостов была завершено за несколько дней, Даву смог со всем своим корпусом перейти на правый берег, водвориться в Праге, и даже за ней, на линии Нарева. Корпус Ланна прибыл в Варшаву, а Ожеро занял позицию под Варшавой, на реке Утрате, то есть напротив слияния Нарева и Вислы. Его корпус там терпел большие лишения и питался только хлебом, который Ланн и Мюрат с усердием добрых товарищей посылали ему из Варшавы.

В то время как в Варшаве переходили Вислу, Ней направлялся на Торн через Гнезен и Иновроцлав. Торн был занят подразделением прусского корпуса Лестока, в котором осталось 15 тысяч человек после того, как он покинул свои гарнизоны в Грауденце и Данциге. Город Торн находится на правом берегу Вислы, а на левом расположено только его предместье. Берега соединяет широкий деревянный мост, опирающийся на остров, но неприятель этот мост почти разрушил. Выдвинувшись вперед с головной колонной, Ней вместе с полковником Савари, командиром 14-го линейного, произвели разведку на берегах Вислы. Торн стоит на границе германской и славянской частей страны. Обе части, всегда враждебные друг другу, теперь были настроены еще враждебнее и готовы были наброситься друг на друга сразу по прибытии французов.

Польские лодочники помогли войскам Нея и привели им довольно лодок для переправы нескольких сотен человек. Савари,