– Что? То есть это всё происходило? Эйс не был болен, и его лечили без причины? – С ужасом шепчет сестра.

– Эйс никогда не был болен. Но, признаюсь, что я была смертельно напугана, увидев, как он схватился пальцами за пасть собаки и с криком разодрал её. Он упал рядом с мёртвой тушей, а я понимала, как мне понравилось это зрелище. Услышав приближающие шаги, я сбежала. Поэтому все и считали, что Эйс выдумал опасность и убил собаку лишь из прихоти, – Бланш замолкает, делая ещё один глоток воды.

– Он спас меня. Что могла сделать шестилетняя девочка, без разрешения забравшаяся в чужой сад, правда? – Слабо улыбаясь, добавляет она.

– Я видел Молли… я видел свою сестру, – произношу я.

– Нет, ты был привязан к ней интуитивно и не мог различить человека, прячущегося в кустах. Тем более Молли в тот день не было в доме Нейсона. Она находилась вместе с няней в нескольких десятках миль от вас. Думаю, мне следует начать рассказ с самого первого дня, когда я нечаянно проникла в вашу жизнь. Но, Молли, я бы хотела поговорить с Эйсом наедине, – Бланш поворачивается к обескураженной сестре.

– Но…

– Уйди, – обрывая её, указываю взглядом на дверь.

– Поверь мне, милая, тебе следует только знать, что я всегда буду защищать тебя и твоего брата, а остальное хочу отдать на суд Эйса. Пришло время рассказать твоему брату, почему моя жизнь всегда была предназначена только для него, – просьба Бланш срабатывает намного быстрее моего приказа, и Молли, бросив на нас напряжённый взгляд, лишь кивает, выходя из спальни.

– Это была ложь, да? Ты специально сейчас убедила её в этом? – Рычу я.

– Нет, Эйс. Не ложь. Я в шесть лет впервые увидела тебя, и ты спас меня.

– Ты жила в Америке, Бланш. Я нахожусь в Англии всю свою жизнь, и то, что ты рассказала, невероятно. Как ты попала в дом Нейсона и пробралась в сад?

– Тогда начнём. Я как-то поделилась с тобой тем, что меня бросили в роддоме и передали в приют. Как и тем, что я была особенной девочкой, тоже имела склонность к резким перепадам настроения, и если за что-то бралась, то доводила дело до конца. Однажды я так сильно ударила одного мальчика, что это привело к кровоизлиянию в мозг. А он лишь пытался пощупать меня. Он был взрослым, но это не остановило меня в три года. И я должна была понести наказание, но меня защитили. В нашем приюте работала девушка, ей было двадцать пять лет, и звали её Донна. Она заботилась обо мне, не знаю, почему-то выбрав меня. Донна всегда приносила мне еды больше чем другим, выделяя меня. А когда начала работать программа по усыновлению, то убедила всех, что я должна участвовать в ней, якобы из-за нестабильного психологического состояния. Меня удочерили, но наша дружба не закончилась. Она продолжала навещать меня, а я бегала к ней домой. Я любила её, видела в ней свою маму.

– И как это должно быть связано с тем, что ты оказалась в Лондоне? – Сухо спрашиваю Бланш.

– Напрямую. Донна была добрым и искренним человеком, она ругала меня за мои увлечения. Я, действительно, тайком пробиралась в бордель и смотрела на всё происходящее, пока она мыла там полы. Денег, которые Донна получала в приюте, не хватало, она бралась за любую работу, а я хотела быть рядом с ней всегда. Однажды она сообщила мне, что поедет в Нью-Йорк, чтобы попытать счастья. Я кричала, плакала и обещала ей, что убью всех, если она уедет. Донна заверила меня в своём возвращении и в том, что будет мне звонить. Она это и делала. Два раза в неделю я говорила с ней по телефону, пока мои приёмные родители считали, что я выдумаю это, и просто закрывали глаза. Она рассказывала, что встретила мужчину, очень богатого англичанина в одном из публичных домов. Донна нигде не смогла найти место, образования у неё не было, и только там ей позволили работать. Она поделилась со мной тем, что он красив и ухаживает за ней. Его жена несколько месяцев назад умерла, и ему очень одиноко. Донна влюбилась в него, готова была делать всё, что он скажет. А мне это не нравилось. И чтобы немного утешить меня, Донна вернулась и через каких-то посторонних людей предложила моим родителям отправить меня в Англию. Они с радостью согласились, ведь я устраивала им адскую жизнь. Они отпустили меня, и в самолёте я увидела Донну. Я была так счастлива, что больше ни о чём не думала. Группа остановилась в недорогой гостинице, нас водили по музеям. В общем, всё было так, как и в любой поездке. Но однажды я сбежала, чтобы найти Донну. Она оставила мне адрес, и я помню, как спрашивала людей, как мне дойти туда. Меня пытались сдать в полицию, но я убегала. Я нашла то место, где Донна остановилась, и увидела, как она открывает дверь, и мужчина заходит в дом. Он приехал на машине, и я счастливо побежала туда. Но услышав, что она должна уехать с ним, я забралась в багажник его машины и спряталась. Так я и оказалась в доме Нейсона, – Бланш делает паузу, смачивая горло.

– Тогда ты выбралась из багажника, чтобы погулять и размяться, и зашла в сад. Нейсон любил дрессировать собак, и одна из них выбежала, чтобы напасть на чужака, – делаю я вывод.

– Верно. Тогда начался переполох. Крики, возня, тебя схватили и потащили куда-то, угрожая наказанием. Я выбралась, чтобы сказать им, что ты не виноват, но Донна заметила меня и спрятала. Мы уехали, и она была так зла, что я возненавидела этого мужчину, считая, что он настроил её против меня. Донна запретила мне подходить к себе, сказав, что теперь у неё другая жизнь, и о том, что я не имела права следить за ней и убегать. А потом она расплакалась из-за страха потерять меня. Я не понимала, почему она хочет остаться в этом ужасном городе. Она попросила меня рассказать ей о том, что случилось в саду, и я созналась во всём. Донна ругала меня снова и снова, а я думала о том мальчике, которому теперь будет больно. Я не хотела, чтобы он чувствовал это. Тогда я узнала твоё имя. Эйс. Больше она ничего мне не сообщила и тайно отправила обратно в отель. Мы виделись с ней в последний раз перед моим вылетом в Америку, поцеловав меня, она пообещала, что вернётся за мной, и мне понравится этот город. Донна сказала, что делает это только для меня, для моего будущего, чтобы я никогда больше не знала, каково это – быть одинокой. Она клялась, что когда всё закончится, то мы с ней исчезнем и начнём, наконец-то, жить, – в глазах Бланш собираются слёзы, и она быстро их смаргивает.

– Она не вернулась, да? Что он с ней сделал? – Спрашиваю я.

– Убил. Он её убил, – Бланш делает глубокий вдох, и я вижу, как сложно ей говорить. Она вновь переживает прошлое, я уже понял, что она эмоционально переносится туда и проходит свой путь с самого начала.

– За что? Или просто для развлечения?

– Ты что-то слышал об Ордене «Чистая кровь»?

– Нет, никогда.

– Этот Орден создан более двухсот лет назад, и взял на себя право распоряжаться жизнями людей, – с отвращением отвечает она.

– Меня он не волнует. Я хочу понять, с чего ты взяла, что я твой заказчик. Кто надоумил тебя на эту глупость? – Всматриваюсь в лицо Бланш, пытаясь хоть немного приблизиться к разгадке тайны, которую она хранит. Да, её рассказ был очень милым, но он не дал мне возможности чётко представить причины её мыслей.