– Твоё самое любимое место в городе? – Мой неожиданный вопрос ставит Молли в тупик.

– Что?

– Скажи мне, в какое место ты бы отправилась на предстоящий праздник? – Уточняю я.

– Ах, ты о кануне дня Всех Святых? – Киваю на это.

– Не знаю, не думала об этом. Я давно уже выросла и даже не переодеваюсь. Просто собираемся с малознакомыми людьми и развлекаемся. А почему ты об этом спросил?

– Да так, я пытаюсь думать, – пожимая плечами, укладываю удобнее карту Лондона на коленях.

– Ты не найдёшь ни единой зацепки, Эйс, пока Бланш не очнётся. И, знаю, что я нудная, но если бы ты не разорвал швы на её ране, то был бы ближе к разгадке.

– Демонстрация обманчивого восприятия веры в людей. Благодарю, Молли, ты как раз кстати, – кривлюсь я.

– Оскорбления не делают тебя лучше, Эйс, – возмущается она, поднимаясь с дивана.

– Зато делают тебя тише и дарят мне необходимый покой от женщин. Я, в который раз, убеждаюсь, что от вас одни проблемы. Вы не умеете следовать плану, потому что считаете своим долгом научить всех вокруг чувствовать себя последними подонками на земле.

– Если мне это удалось, и ты, действительно, чувствуешь себя полным придурком, то мои уроки с Бланш не прошли даром. Она будет рада, – смеясь, Молли выходит из гостиной, как её чуть не сбивает с ног ворвавшийся Гамильтон.

– Сэр. Там мужчина. Он до зубов вооружён и молчит. Стоит около ворот, мы держим его на мушке, – быстро произносит он.

– Пропустить. Это Куб, – отбрасывая от себя карту, подскакиваю с места и направляюсь к двери, пока Гамильтон передаёт по рации мой приказ.

– Готовься немедленно уезжать отсюда, – обращаюсь к напуганной сестре.

– А она? Как же Бланш? – Шепчет Молли.

– Её опасно транспортировать. Мне придётся просить помощи или у врагов, или у бывших союзников, обещая им продать информацию обо всём.

– Ты думаешь…

– Молли, не спорь. Ты должна выжить, чтобы помочь это сделать Бланш, поняла? Обо мне не волнуйся, я справлюсь со всем. А вот вы сейчас под угрозой. И я обязан вытащить вас обеих из эпицентра нападения, – перебивая её, ставлю точку в дальнейших обсуждениях.

Куб входит в дом и кивает мне.

– Добрый вечер. Что узнал? – Спрашиваю, и он передаёт мне подготовленный заранее лист.

– Эйс, читай вслух. Мы все должны быть в курсе происходящего, – просит Молли.

– Хорошо. Сегодня утром Нейсона перевезли в его дом, и к нему приехали несколько людей, чтобы продолжить разрабатывать план. Они все работали с вами, мистер Рассел. Я нашёл ещё несколько скрытых мест, где подготавливаются пояса смертников. Уилсон пропал. Дом, в котором он должен был скрываться, пуст. Его семья тоже в данный момент отсутствует. Предполагаю, что его вынудили сдаться, манипулируя близкими. Он у них. Ларк сбежал из больницы, ему помогли уехать и привезли к Нейсону, – читаю я и поднимаю взгляд на Куба.

– Они планируют нападение? – Спрашиваю его и получаю в ответ отрицательный поворот головы.

– Но я их напугал, и они должны напасть на меня, чтобы заставить говорить и подчиниться им, – настаиваю на своём.

Он достаёт блокнот и что-то быстро пишет в нём, а затем передаёт мне.

– Нет, они не тронут вас. Вы им нужны живым.

– Конечно, живым, чтобы добиться от меня информации. Ты знаешь день, когда будет всё это происходить? Кто ещё на них работает и сколько людей в этой организованной группе? – Спрашиваю Куба.

Он отрицательно качает головой, но всё же что-то пишет, держа блокнот на весу, и протягивает мне.

– Я лишь знаю, что Ларк тоже им нужен. Настолько же сильно, как и вы. Остальное вам может рассказать только мисс Фокс.

Встречаюсь с нахмуренным взглядом Гамильтона и тяжело вздыхаю.

– Заказчик Бланш – я? – Выпаливаю вопрос, от которого Молли возмущённо охает.

Куб кивает мне, и это приводит к ещё большему непониманию. Зачем кому-то выдавать себя за меня и заставлять Бланш влезать в политические дела? Но интереснее другое, почему она вынудила меня чувствовать? Это ведь делает слабым любого солдата, особенно меня. Тогда зачем заведомо забирать силы, считая, что я смогу защищаться? Я не ощутил пока того мощного прилива энергии, только путаницу и панику, потому что не могу предугадать ничего из предстоящего.

– Но это невозможно, ты же понимаешь, верно? – Обращаясь к мужчине, произношу я.

– Я не тот человек, который дал ей задание. Я её ни разу не видел. Не знал и такой исход означает, что есть наш общий враг, желающий отвлечь меня от государственных тайн и в то же время считающий, что Бланш сможет показать мне, кому я служу на самом деле. Я в курсе, что мы убийцы всех негодных для нас людей. Мы истребляем даже мирное население, чтобы всегда иметь возможность воздействовать на разум людей. Но я никогда в жизни не встречал Бланш Фокс до того момента в доме Таддеуса.

Едва я замолкаю, как за спиной раздаётся осипший от крика, слёз, долго молчания и тяжести пережитого, такой желанный и опасный голос:

– Ошибаешься.

Я резко оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с женщиной, держащейся дрожащей рукой за перила. Она тяжело дышит, но стоит, смотря только на меня, как на жертву её порочной страсти, которую я теперь готов принять мантрой для исполнения своих фантазий.

Говорят: «Бойтесь своих желаний». Нет, бойтесь женщину, умеющую заставлять забыть обо всех страхах и родить в сознании ещё более ужасающие фантазии. Бойтесь безумия в её глазах и убеждений – они и есть ваша сила. Не надо искать женщину, чтобы справиться со скукой. Она сама вас найдёт, и тогда вы больше не позволите себе жаловаться на этот недуг, вспомнив все последствия своего желания.

Меня толкают в плечо, отчего я немного оступаюсь, когда мимо меня пролетает Куб и, взбегая вверх по лестнице, успеваю подхватить Бланш и медленно опустить её на ступеньку. Она охает от боли, ведь он, чтобы помочь, ухватился именно за место ранения. Куб чует запах спирта и заметил, как бледна кожа Бланш. И, конечно, сделал неверные выводы.

Он достаёт пистолет и направляет на меня. Гамильтон, не теряя ни секунды, делает то же самое, а Молли вскрикивает.

– Нет. Всё хорошо. Я в порядке. Эйс меня спас, – ладонь Бланш ложится на твёрдую мужскую руку и Куб, поворачиваясь к ней, видит слабую улыбку и кивок, и только потом прячет оружие.

Спас? Скорее, усугубил положение, и сейчас мне хочется сделать что-то ещё хлеще. Наблюдать за тем, с каким трепетом и заботой Куб осматривает рану, как она ему что-то шепчет, превращая тем самым этого мужчину в домашнего пушистого котёнка, отвратительно. Меня это возмущает и раздражает. Я даже посмею использовать слово «бесит».

– Бланш, я так рада, что ты очнулась! – Молли тоже оказывается рядом с ней. Бланш кладёт ладонь на щёку сестры, ласково поглаживая её. Закатываю глаза, подбирая в своём разуме столько нелицеприятных эпитетов для этого спектакля, что еле держусь, чтобы не высказать всё.