— Джеффри Холли, — пояснил Майк. — 13 мая. Через неделю после убийства маленького Коуэна. Его нашли в Бэсси-парк. Около Канала. Со вспоротым животом.

Еще через девять дней, 22 мая, пятиклассника Джона Фьюри нашли мертвым на Нейболт-стрит…

Эдди пронзительно вскрикнул, потянулся к ингалятору и сшиб его со стола. Ингалятор откатился к Биллу, который его поднял. Лицо Эдди обрело болезненно-желтый цвет. В груди свистело.

— Дайте ему попить! — закричал Бен. — Дайте ему что-нибудь…

Но Эдди качал головой. Вставил ингалятор в рот и нажал на клапан. Лекарственная струя ударила в горло. Грудь поднялась, легкие вбирали в себя воздух. Эдди еще раз нажал на клапан, потом откинулся на спинку стула, полузакрыв глаза, тяжело дыша.

— Все хорошо, — выдохнул он. — Дайте мне минутку. Я сейчас оклемаюсь.

— Эдди, ты уверен? — спросила Беверли. — Может, тебе лучше прилечь…

— Все хорошо, — сварливо повторил Эдди. — Это всего лишь… шок. Вы понимаете. Шок. Я напрочь забыл про Нейболт-стрит.

Никто не прокомментировал. Не было нужды. «Тебе кажется, что ты уже достиг предела, — подумал Билл, — но тут Майк называет еще одно имя, и еще одно, как фокусник, у которого целая шляпа жульнических трюков, и тебя вновь сшибает с ног».

Они не ожидали, что на них обрушится так много и сразу, не ожидали столь мощной и необъяснимой волны насилия, каким-то образом нацеленной на шестерых людей, собравшихся в этой комнате — во всяком случае, именно это предполагала фотография Джорджа.

— Джон Фьюри лишился обеих ног, но судебно-медицинский эксперт говорит, что случилось это уже после его смерти. Сердце мальчика не выдержало. Он умер от страха в прямом смысле слова. Нашел его почтальон, который увидел торчащую из-под крыльца руку.

— Дом двадцать девять, так? — спросил Ричи, и Билл быстро посмотрел на него. Ричи встретился с ним взглядом, едва заметно кивнул и снова повернулся к Майку: — Дом двадцать девять по Нейболт-стрит.

— Да, — все так же спокойно ответил Майк. — Номер двадцать девять. — Он отпил воды. — С тобой действительно все в порядке, Эдди?

Эдди кивнул. Дышалось ему легче.

— Рейдмахер арестовал первого подозреваемого на следующий день после того, как обнаружили тело Фьюри. В тот же день, совершенно случайно, в передовице «Дерри ньюс» появилось требование об отставке начальника полиции.

— После восьми убийств? — спросил Бен. — Очень даже радикальное требование, вы согласны?

Беверли спросила, кого арестовали.

— Парня, который живет в лачуге на шоссе 7, почти за административной границей между городом и Ньюпортом, — ответил Майк. — Его считают отшельником. Топит печь отходами древесного производства, крышу покрыл крадеными досками и колпаками с колес. Зовут его Гарольд Эрл. Если за год через его руки и проходят двести долларов наличными, то это много. Кто-то, проезжая мимо, увидел, как он стоял во дворе и смотрел в небо в тот день, когда нашли тело Джона Фьюри. В залитой кровью одежде.

— Так может… — В голосе Ричи слышалась надежда.

— Он разделал в сарае трех оленей, — ответил Майк. — Его отвезли в Хейвен. Там и выяснилось, что кровь — оленья. Рейдмахер спросил, убил ли он Джона Фьюри, и Эрл вроде бы ответил: «Ага. Я убил много людей. Застрелил их на войне». Он также сказал, что видел много чего в лесу. Синие огни, плавающие в нескольких дюймах над землей. Трупные огни, так он их называл. А еще снежного человека.

Его отправили в Бангорский психиатрический институт. Медицинское освидетельствование показало, что печень у него практически атрофировалась. Он пил растворитель для краски…

— Боже мой, — выдохнула Беверли.

— …и подвержен галлюцинациям. Но они не отпускали Эрла, и еще тремя днями ранее Рейдмахер считал его главным подозреваемым. Восемь человек рылись на участке и в лачуге Эрла в поисках отрубленных голов, абажуров, сделанных из человеческой кожи, и еще бог знает чего…

Майк замолчал, наклонил голову, потом продолжил. Голос его чуть подсел.

— Я сдерживался и сдерживался. Но после последнего случая позвонил. И пожалел, что не сделал этого раньше.

— Выкладывай, — буркнул Бен.

— Следующей жертвой стал еще один ученик пятого класса. Учился вместе с Фьюри. Его нашли рядом с Канзас-стрит, около того места, где Билл прятал велосипед, когда мы играли в Пустоши. Мальчика звали Джерри Беллвуд. Его разорвали на куски. То, что от него осталось, нашли у подножия бетонной стены, которую возвели чуть ли не вдоль всей Канзас-стрит лет двадцать назад, чтобы остановить почвенную эрозию. Это полицейская фотография участка стены, под которым нашли Беллвуда. Сделали ее менее чем через полчаса после того, как останки увезли.

Он передал фотографию Ричи Тозиеру, который, посмотрев, отдал ее Беверли. Она бросила на фотографию короткий взгляд, поморщилась, отдала Эдди, который долго и жадно смотрел на нее, прежде чем передать Бену. Бен протянул фотографию Биллу, лишь мельком взглянув на нее.

По бетонной стене тянулась надпись:

ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ ДОМОЙ ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ ДОМОЙ ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ ДОМОЙ

Билл мрачно посмотрел на Майка. Если раньше он испытывал замешательство и страх, то теперь ощутил первые шевеления злости. И обрадовался. Злость — не такое уж хорошее чувство, но все лучше, чем шок, лучше, чем безотчетный страх.

— Надпись сделана чем я и думаю?

— Да, — кивнул Майк. — Кровью Джерри Беллвуда.

5

Ричи бибикают

Майк собрал фотографии. Он предполагал, что Билл может попросить первую, с Джорджем, но Билл не попросил. Фотографии он убрал во внутренний карман, и едва они исчезли, все, в том числе и Майк, почувствовали облегчение.

— Девять детей, — говорила Беверли очень тихо. — Не могу в это поверить. То есть… я верю, но не могу поверить. Девять детей, и никакой реакции? Совершенно никакой?

— Не совсем так, — ответил Майк. — Люди раздражены, люди испуганы… или так кажется. Невозможно определить, когда человек проявляет истинные чувства, а когда только прикидывается.

— Прикидывается?

— Беверли, ты помнишь, когда мы были детьми, как ты кричала, зовя на помощь, а человек сложил газету и ушел в дом, когда?

На мгновение что-то проглянуло в ее глазах — ужас и воспоминания. Потом осталось только замешательство.

Нет… когда это было, Майк?

— Не важно. Со временем все вернется. Теперь же я могу сказать следующее: внешне в Дерри все так, как и должно быть. Столкнувшись с чередой таких жутких убийств, люди делают все, что от них можно ожидать, и по большей части повторяют то, что делали в пятьдесят восьмом, когда дети сначала пропадали, а потом их находили убитыми. Вновь собирается комитет «Спасем наших детей», только не в средней школе Дерри, а в начальной. В городе работают шестнадцать детективов из прокуратуры штата и группа агентов ФБР. Я не знаю, сколько их, и думаю, Рейдмахер, пусть и пыжится, тоже этого не знает. Опять введен комендантский час…