Шарль рос в суровой консервативной семье, которая не одобряла желания старшего сына стать поваром: его готовили к военной карьере. Для такого скромного и не уверенного в себе человека, как он, армия стала сущим адом. То, что ему там довелось пережить, смахивало на настоящий трагикомический фильм. Как же он должен был страдать… Втайне от родителей он принялся искать работу в ресторанной сфере и с энтузиазмом ответил на объявление Джо, отправив ему очень искреннее письмо. Это было скорее не резюме, а эмоциональный рассказ о своей жизни. Джо увлекла идея приютить дезертира, и он дал ему шанс. Так в двадцать два года Шарль покинул армию, был лишен наследства и заявился сюда этаким «аристократом», как я его тогда в шутку называла. Мы подбадривали и выручали друг друга и помогали друг другу расти. Я никогда раньше не встречала таких парней, как Шарль, а он не подозревал, что существуют такие девушки, как я. Позже он признался, что вначале побаивался меня. Я была «чуть-чуть» озлобленной и настороженной, тогда как он олицетворял робость и неловкость. Сегодня Шарли был моим лучшим другом, братом, которого мне хотелось бы иметь.

Поэтому я беспокоилась за Шарли. Продолжая есть, я осторожно наблюдала за ним. Он грустно потягивал вино, погрузившись в свои мысли.

– Ты как? – спросила я.

– А ты?

– Прекрати! Нечего мне зубы заговаривать, как твоя жена! Хоть бы кто-то ответил мне честно.

– Н-да, вы, мадемуазель, мастерица ускользать от ответа на вопрос, что слышно! Спросишь – и как ветром сдуло!

Я засмеялась и пихнула его локтем:

– Ладно-ладно! Только сначала ты!

Его протяжный вздох пробудил бы мертвого.

– Все ужасно, – провозгласил он. – На кухне тоска, все молчат, я ничего не хочу и чувствую себя одиноко без Джо. Ты только представь себе! За все эти двадцать лет не было ни дня, чтобы я не видел его на этом самом стуле. Утром с чашкой кофе, в полдень и вечером с аперитивом. Когда Маша сажала его на диету, он всегда находил способ обмануть ее бдительность и прийти сюда, чтобы что-то пожевать или выпить.

Я снова засмеялась, но на сей раз сквозь слезы. Я представила себе, как Джо скрывается от Маши ради этих маленьких радостей, а Маша притворяется, что сердится на него.

– Не берусь даже вообразить, что переживаешь ты, – продолжал он. – Амели совершенно выбита из колеи. Маша не дает ей больше никаких советов по хозяйству, никаких указаний, вообще ничего. Она каждый вечер повторяет, что все бы отдала, лишь бы Маша ее то и дело доставала, как раньше.

Сколько раз я наблюдала, как Амели собирается взять расчет из-за Маши, продолжавшей учить ее профессии после более чем пятнадцатилетней службы! Куда же подевалась та Маша, властная женщина, правившая своим королевством железной рукой в бархатной перчатке?

– Могла бы мне сказать…

– Думаешь, ты умнее нас? – рассмеялся он. – А теперь давай, выкладывай.

Я заговорила, ни секунды не колеблясь. С какой стати ходить вокруг да около?!

– Я растеряна, Шарли. Делаю свою работу, как раньше… Нельзя допустить, чтобы «Дача» развалилась… У меня все так же, как у тебя, мне мучительно недостает Джо, я все время думаю о нем… но… Маши мне тоже не хватает… Я постоянно вижу ее, она по-прежнему занимается русским с Алексом и Роми, приходит на маслобойню поужинать с нами, я встречаюсь с ней на кухне за утренним кофе… но она теперь молчит, блуждает взглядом где-то далеко, здесь только ее тело, но не душа, как если бы она улетела вместе с Джо… Мне кажется, что она…

Невозможно закончить фразу.

– Что ей остается, без ее Джо?

Шарли снова наполнил наши бокалы и откинулся на спинку стула.

– Мы в заднице, – мрачно констатировал он.

А я, напротив, резко выпрямилась. Мне срочно требовалась небольшая доза легкомыслия.

– Как можно, Шарль, – манерно выговорила я. – Это неприемлемо! Столь грубые слова недопустимы в этом доме.

Это стало нашей общей шуткой едва ли не с момента знакомства. Так я насмехалась когда-то над его напыщенной манерой речи. Мы помогли друг другу и в этом тоже: я избавила его от зажатости, а он отучил меня от ругательств, которыми я пересыпала каждую фразу.

Мы немного посмеялись, а потом нас снова придавила печаль.

– Что мы можем сделать, Эрмина?

– Ни малейшей идеи…

– Но ты лучше нас всех ее знаешь…

Спасибо большое, Шарли, ткнул меня носом в мое бессилие…

– Сезон вот-вот начнется… Встречи с людьми, общение с клиентами, с довольными туристами пойдут ей на пользу… Честно говоря, это наш единственный шанс снова вернуть ее к нам…

Спустя два дня ко мне в кабинет влетела Амели:

– Тебя Маша зовет!

Я тут же вскочила из-за стола, чтобы мчаться к ней.

– Что-то случилось? Где она?

Амели поймала меня за плечи и вонзила в меня взгляд своих хитрых черных бусин.

– Нет, нет, не волнуйся. Она в библиотеке. Вид у нее получше, даже спросила меня, распорядилась ли я постирать шторы из семейного номера!

Мы обменялись улыбками – гора с плеч.

– Не заставляй ее ждать. Похоже, что-то важное, потому что она не велела беспокоить вас ни под каким предлогом.

Я смачно поцеловала Амели в щеку и бегом пересекла холл. Перед двойной дверью я на секунду застыла, размеренно подышала и скрестила пальцы, чтобы надежды не оказались напрасными.

Тихонько постучавшись два раза, я вошла. Маша стояла перед стеной с фотографиями. Я приблизилась к ней, мне почудилось, что я поймала ее улыбку, и я обняла ее, уткнулась носом ей в плечо.

– Ты не заставила себя ждать, – едва слышно произнесла она.

– Ты позвала, я явилась.

– Пойдем сядем на кушетку.

Мы удобно устроились, она взяла мою ладонь и держала, рассеянно поглаживая. Я наслаждалась моментом и не решалась заговорить, чтобы не разрушить магию. Все было так, будто ничего не изменилось, а мы просто болтаем в свободную минутку, как часто делали это, когда Джо еще был с нами. Я и забыла, точнее, запретила себе думать, насколько мне тоскливо без таких минут. Эти перерывы в работе всегда были краткими, но ничто меня так не успокаивало и не помогало собраться, как они.

– Расскажи мне, как начинается сезон, голубка. Как у нас дела?

Я едва удержалась, чтобы не повиснуть у нее на шее. Маша вернулась, взгляд ее больше не был пустым, она слушала меня со всем вниманием. Целый час я ей все описывала: кто отменил бронирование, кто зарезервировал номера, кого наняли на работу, доставку каких заказов мы ждем, когда будут работать бригады Самюэля и когда откроется бассейн, какие музыкальные вечера организуются в ресторане, каким планируется большой летний праздник и какие предприятия арендовали «Дачу» под свои семинары в сентябре. Она часто кивала, соглашаясь, а несколько раз прерывала меня, прося что-нибудь уточнить, и я с готовностью это делала.