– Кто что будет? Есть с прошутто крудо или прошутто котто. С пекорино или пармезаном. И ещё с моцареллой и помидором.

Наоми раскладывала завёрнутые в фольгу бутерброды. Марина облизнулась.

– Синьорина Марина, вы какой будете? – спросил Марио.

– Да нет… не надо, мне неудобно, я ничего не взяла с собой. Как-то совсем не подумала.

– Да ладно, в конце концов, вы босс. Ничего страшного, пусть покормят вас сегодня.

Андрей засмеялся. Он смеялся раскатисто, в удовольствие, закидывая голову назад.

Наоми рассказывала, как пробовала учиться в Милане, но не выдержала и вернулась. Поступила в университет Сиены, так ближе.

– Для меня эти долины, эти холмы – моё личное место силы. Вроде я привыкла, живу здесь с рождения, но, отдаляясь, словно эту силу теряю.

Наоми достала из рюкзака пластиковую коробочку, в ней краснела гигантская свежая клубника.

– Кто хочет? – она протянула коробку, и каждый взял по ягоде.

Марина сидела в траве, уплетала итальянский пани-но, любовалась долиной и завидовала Наоми: она видит эту красоту каждый день. Ещё Марина поглядывала на Андрея и думала, что с момента первого знакомства не заметила в нём ничего такого, что бы её раздражало.

Перекусив, они тронулись в путь. Через час прогулки они набрели на знакомую картинку.

– Узнаёте? Это знаменитый Бельведере. Дом купили иностранцы, сами редко здесь бывают.

Марина узнала пейзаж, часто мелькавший в интернете. На холме среди мягких складок долин, за стеной кипарисов, прятался каменный домик с черепичной крышей.

Вскоре они оказались перед воротами городка Сан-Квирико. Вошли через каменные ворота с надписью «XIII век», повернули налево. В начале улицы нашли крохотную лавку.

– Здесь очень вкусное мороженое, давайте остановимся, – предложил Марио.

Марина взяла стаканчик с фисташковым мороженым. Села на скамеечке. Она ела мороженое и рассматривала двери с каменными арками-оборочками. Рядом с ней примостилась девочка лет пяти. Девочка лизала клубничный рожок, и её лицо стало розовым и блестящим.

– Che buono, mamma! – говорила девочка, не отрываясь от лакомства.

У Марины появилось то самое чувство, что возникло тогда у камина. Вот оно, на уровне сердца. Оно пробивалось наружу, словно хрупкий росток, тянулось, пытаясь выбраться. Чувство было приятным, но одновременно болезненным. Марина пыталась найти в прошлом похожее ощущение, но тщетно.

Она словно провалилась в какую-то воронку, изнутри доносились детские голоса, обрывки фраз на итальянском: «Аморе, джелато, буоно».

– Как вам прогулка? – прервал её мысли Андрей.

Марина вздрогнула.

– У вас опять дежавю? – спросил Андрей.

Марина кивнула, вспомнила про стаканчик и выпила растаявшее мороженое.

– Здесь невероятная красота, – сказала тихо Марина. – Я жалею лишь об одном: что ни разу не была здесь раньше.

– Всё приходит в своё время, – философски подметил Андрей и подмигнул.

Они вышли из города. Постепенно, кипарис за кипарисом, холм за холмом, компания вернулась в Пьенца.

– Как ваши ноги? – заботливо поинтересовался Андрей.

– Отваливаются, – улыбнулась Марина.

Все стали прощаться. Наоми расцеловала Марину.

Марина пожала руку Франческо. Андрей поцеловал Марину в обе щеки. Марио сделал то же самое.

– Увидимся завтра, синьорина Марина.

Дома Марина сделала зелёный салат. Написала Полине. Та сразу перезвонила.

– Как прошёл твой день? – спросила Полина.

Марина рассказывала о прогулке взахлёб.

– Здорово. Кстати, хотела спросить. Какой он, твой клиент? Интересный тип?

– Ну да, симпатичный. Полина, к чему ты клонишь?

– То есть ты не допускаешь, что можешь ему нравиться? Даже если он клиент.

– Нет, конечно. Он такой… как сказать…

– Какой?

– Хорош собой, вежлив, успешен, обходителен. Он идеальный, понимаешь. У него есть всё. Зачем ему я?

Ну и он, наверное, влюблён. Сто процентов. Ну, или если даже не влюблён… Ему больше подойдёт Наоми. Она красивая, молодая и беззаботная.

– Да, ты же у нас уродина безобразная! Как ты там любишь повторять на своих заумных стратегических сессиях – «Не решайте за клиента». Могу перефразировать: «Не решай за мужчин».

– Полина, я слишком сложная. Мне самой с собой сложно.

– Ты не сложная, ты неуверенная. Вернее, наоборот – ты уверена, что не достойна кого-то действительно стоящего. Это твоя главная проблема, то, что мешает тебе, понимаешь? Да, детская травма, оставил отец, но хватит уже, тебе сорок почти.

– Мне 35, – обиженно заметила Марина.

– Марина, у тебя период возвращения Сатурна, пора взять ответственность за свою жизнь, – произнесла Полина таинственным голосом ведуньи.

– Всё, Полинка, отстань со своим Сатурном, я устала и скоро пойду спать, – прервала Марина подругу и повесила трубку.

Марина вышла на крышу. Закатное солнце окрасило фасад главного собора и рядом стоявшие дома в лёгкий оранжевый цвет. На площади мальчишки играли в футбол, и кто-то звал их к ужину.

Non si puo fare

Марина вошла в дом. Высокие потолки с тёмными деревянными балками. Большой стол, высокие обтянутые кожей стулья. Пахло камином и свежим хлебом. Марина поднялась на верхний этаж. Открыла двери комнаты. Кровать застлана розовым покрывалом. На подушке куча игрушек.

– Марина! Аморе!

Марина проснулась. Опять этот сон. Опять этот дом. Встала. Ноги гудели.

В тот день возле сцены к Марине подошёл Карло и с философским видом заявил:

– Италия – это море. Никогда не знаешь, откуда придёт волна. И должен быть готов обуздать её. Иначе…

– Иначе что? – спросила Марина нетерпеливо.

– Иначе захлебнёшься, – сказал Карло Марине и протянул письмо.

Это было ещё одно письмо относительно сцены. Сцену следовало разобрать незамедлительно.

– К сожалению, разговор со старушкой не помог. Ничего не поделаешь. Придётся строить заново.

Марина сжала челюсти. Подошла к ватману с общим планом. Взяла жирный маркер и начала зачёркивать дни календаря. Делала это с такой силой, что продавила дырку. Она повторяла: «Не успеваем, совершенно ничего не успеваем».

– Риккардо, собери команду, – попросила Марина строго.

Она объявила, что все следующие субботы будут рабочими. Рабочий день будет начинаться на полчаса раньше, а заканчиваться на полчаса позже.