Val d'Orcia

Солнце щекотало ресницы, пробиваясь сквозь распахнутые ставни. За окном звучало птичье многоголосье. Марина открыла глаза, потянулась.

Сделала кофе, поднялась на террасу. Черепичные крыши, балконы, крылечки, площадь – всё было залито солнцем. Во дворе, между домами, словно радуга на ослепительном небосклоне, сушилась яркая полоска белья.

Марина ввела на телефоне «Дорога гладиатора» и начала разглядывать пейзажи. Не верится, что такая красота здесь, в получасе езды.

Раздался звонок мамы.

– Чем занимаешься?

– Да вот, сижу, кофе пью и думаю. Клиент на трекинг пригласил. Там красиво. Может, сходить? Сегодня воскресенье.

– Ну не знаю, это же непрофессионально совсем. Идти куда-то с клиентом, мало ли, что он про тебя подумает. Это же твоя репутация!

Марина словно слышала саму себя. Внутренняя пружина, которую она не замечала годами, с которой свыклась, больно сдавила. Марине хотелось вытащить её наружу прямо сейчас.

– А знаешь что, пожалуй, я схожу. Извини, мама, созвонимся завтра.

Марина посмотрела на часы: девять, надо поторопиться. Спустилась вниз. Где же взять подходящую обувь для трекинга? Надела обычные кроссовки, вышла из дома, помахала соседке.

– Чао, белла, что будешь делать сегодня?

– Иду гулять по Долине Орча.

– Хорошего тебя дня, белла!

Марина подъехала к Пьенца. Оставила машину на парковке, подошла к каменному, песочного цвета, входу в город. Марина читала, что Пьенца называли идеальным городом.

Часы показывали без пятнадцати десять. Марина зашла в город и оказалась на главной улочке. Заглядывая в яркие, заполненные сувенирами витрины, Марина добралась до небольшой площади. Увидела слева бар и зашла. Заказала кофе. В дверях появились Андрей, Марио, Наоми и ещё какой-то парень.

– О, синьорина Марина, вы с нами! – воскликнул Марио и бросился её обнимать.

Марина отпрянула. Какие же итальянцы эмоциональные!

– Чао, – поздоровалась Марина.

Незнакомый парень оказался приятелем Марио.

– Франческо, – представился он.

Марина протянула руку Наоми. Та засмеялась:

– Мы уже знакомы, – и расцеловала Марину в обе щёки.

При дневном свете Наоми была ещё прекрасней. Идеальная внешность. Интересно, сколько ей лет? Точно не больше двадцати пяти.

– Наоми – моя сестра. И она такая же рыжая, как я. А знаете почему? – спросил Марио.

Не дождавшись ответа, продолжил:

– Наши прапрабабушка и прапрадедушка уехали жить в Ирландию. Тогда из Италии многие уезжали: кто в Америку, кто в Шотландию. Потом мой отец и его ирландская жена, то есть наша мама, вернулись и остались здесь. Родился я. Рыжий, – Марио показал на свои волосы. – А потом родилась Наоми, – он взял в руки её локон. – Тоже рыжая.

Подошёл Андрей.

– Очень рад, что вы решились. Интуиция привела вас в правильное место. Это мой любимый бар в Пьенца, я начинаю отсюда все пешеходные маршруты.

Допив кофе, компания двинулась в путь.

– Ну что, – Андрей потёр руки. – Мы готовы? – он глянул на Маринины кроссовки. – М-да, не совсем подходящая обувь для трекинга. Ну да ладно, маршрут несложный.

Они миновали крылечки, заставленные цветочными горшками, почтовые ящики с керамическими табличками и гербами. Марина замечала сходство с их борго. Здесь тоже были порта, вход, крепостные стены, каменные фасады, пьяцца и пьяцетта, главный храм.

– Все тосканские городки похожи друг на друга. Каждый городок хорош по-своему, – произнёс Андрей, словно услышав её мысли.

«Сейчас наверняка будет панорамный вид», – подумала Марина. И правда, они нырнули в арку и очутились на длинной каменной террасе. Оттуда открывался вид на Долину Орча.

– Красиво, правда? И это только начало, – кивнула Наоми в сторону долины.

Они вышли за город. Вскоре показалась небольшая церквушка. Марио повернулся к Марине:

– Эта церковь аж восьмого века. Pieve di Corsignano называется. Здесь крестили Энеа Пикколомани.

Он шёл рядом и увлечённо рассказывал:

– Раньше Пьенца была заброшенной деревней, пока Энеа Пикколомани, он здесь родился, не стал Папой Римским. Вернувшись в свой родной город, Папа удивился разрухе и приказал всё переделать, доверив работу знаменитому архитектору того времени Бернардо Росселлино.

Они обогнули церковь, прошли ещё пару метров, и перед ними открылась та самая дорога.

– Вот она, – произнёс Андрей. – После фильма «Гладиатор» её так и прозвали – «Дорога гладиатора».

На самом деле это обычная сельская дорога.

Дорога вилась белой полоской между полей всех оттенков зелени: от салатового до малахитового. Сначала ровно, затем поднималась, круто спускалась и опять плавно шла вверх.

Всё вокруг было до того идеальным, что казалось большой киношной декорацией. Будто кто-то по заказу создал это невероятное полотно Долины Орча.

На бархатных коврах долины мелькали тонкие полоски виноградников, оливковые рощи, вытканные по кругу, и приколотые вразнобой узкие кипарисы. Местами полотно вздувалось, и тогда кипарисы поднимались горкой, следуя изгибу. Иногда появлялись домики, и кипарисы выстраивались стеной, как верные стражи.

Вскоре они дошли до маленькой церквушки Cappella di Vitaletta. Она белела среди зелёных полей одна-одинёшенька, словно знак того, что без высшего промысла здесь не обошлось.

– Какая-то нереальная красота, – пробубнила под нос Марина.

– Да, понимаю, что вы чувствуете, – услышал её Андрей. – Для меня Долина Орча – самое красивое место на Земле. Именно поэтому я купил дом в этих краях.

Марина шла и с каждым пройденным километром чувствовала, как внутренняя пружина разжималась. Ходьба разгоняла мысли. Марина смотрела вокруг и думала, что сегодня чудесный день. Всё вокруг такое отчётливое и яркое. Хотелось бесконечно топтать эту землю, вдыхать этот воздух, трогать каждый встречный цветок. Хотелось кинуться в мягкие изгибы плюшевых долин и валяться на спине, перекатываясь с одного бока на другой.

– Привал, – скомандовал Андрей, посмотрев на часы. – Давайте отдохнём.

Они уселись в жёлтом цветочном поле. Каждый достал из своего рюкзака воду.

– Сразу видно, синьорина Марина, вы не часто ходите пешком, – засмеялся Андрей и протянул ей свою бутылку воды. – Вот, если не брезгуете.

– Ох, спасибо, я совсем про воду не подумала, – Марина жадно отхлебнула.

Наоми и Марио вынули из рюкзаков бутерброды. Между ломтями белого хлеба краснело прошутто.