Именно поэтому я не стал очертя голову дергать ручку правой двери, за которой, по словам Драйза, располагалась комната видеонаблюдения, а сначала подошел к ней и приложил ухо, прислушиваясь, что творится с другой стороны.

И ничего не услышал. То ли за дверью действительно никого не было, то ли это двери такие.

На всякий случай я перешел в двери напротив, и приложил ухо к ней. Драйз ничего не говорил про эту дверь, и вообще не упоминал ее, поэтому, что может быть за ней — оставалось загадкой.

Но в этот раз я что-то да услышал. Я услышал голоса. Пять или шесть разных голосов, которые что-то обсуждали. Дверное полотно прилично скрадывало звуки, поэтому разобрать речь возможности не было, но одно было понятно точно — там много людей. Много солдат управления, если еще точнее — тех самых, про которых Драйз говорил, что они будут где-то рядом. И я совершенно точно не хочу открывать эту дверь, даже если он меня обманул и комната видеонаблюдения именно за ней.

Вместо этого я вернулся к первой двери, еще раз попытался послушать, что за ней происходит, снова ничего не услышал и наконец рискнул положить руку на дверную ручку и аккуратно, чтобы сделать щелчок открываемого замка как можно тише, надавил.

Надо отдать должное замку — открылся он действительно тихо. И дверь на петлях тоже повернулась бесшумно, даже не скрипнув. Если бы не все это, скорее всего, моя вылазка прямо здесь бы и закончилась.

За дверью действительно была комната видеонаблюдения — в этом не оставалось ни единого сомнения, стоило только глянуть на четыре огромных экрана, которые занимали всю противоположную стену и которые в свою очередь были разбиты на целую кучу квадратиков поменьше, в каждом из которых транслировалось изображение со своей камеры. Так что Драйз меня не обманул и я действительно оказался там, куда и стремился.

Вот только Драйз ошибся, говоря, что в комнате, скорее всего, никого не будет. В комнате был солдат управления.

К счастью, он дремал, положив ноги на стол перед собой, откинувшись на спинку кресла и даже посапывая во сне. Если бы не это, он бы наверняка почувствовал, что дверь за его спиной открывается, или как минимум заметил бы изменение освещения, и все равно обернулся. Но мне в очередной раз повезло, или, говоря правильнее — в очередной раз сыграл свою роль выбор правильного времени для посещения шпиля, — и я остался незамеченным.

Оружие бойца стояло возле его кресла, стволом вверх — он явно не ожидал никакого нападения здесь, в самом центре операции, да еще когда рядом, буквально за соседней дверью, находилось еще полдесятка его коллег. В общем-то, совершенно справедливо не ожидал — ведь стоит мне сейчас элементарно слишком громко закрыть дверь, как он проснется и либо поднимет вой, либо схватится за оружие, либо и то и другое сразу. А ведь он и без этого может в любую секунду проснуться. И самое плохое — я даже не могу его придушить, как сделал это день назад с Широ. Вернее, могу, но он неминуемо проснется от этого и начнет бороться, и я не уверен, что тогда все пойдет по моему плану — в конце концов, этот мужик вдвоем старше и тяжелее нынешнего меня. А ведь ему даже не нужно пытаться меня победить, ему достаточно просто дотянуться до оружия и выстрелить.

Да ему достаточно банально стул уронить и на грохот уже прибегут друзья из двери напротив!

И по той же причине я не могу убить. Могу, конечно, но перед смертью он обязательно нашумит. Да так нашумит, что даже две закрытых двери не спасут — хилые они, тонкие. Я даже смог сквозь одну из них расслышать неспешный разговор на не самых высоких тонах.

Я еще раз обвел комнату видеонаблюдения взглядом, пытаясь сообразить, что же мне делать. Нельзя просто так оставлять солдата мирно спать дальше, он может проснуться банально от того, что я сдвину его кресло чуть в сторону, чтобы добраться до мониторов. И не помогут даже мои привычные техники работы со временем — я же не могу остановить время вокруг солдата полностью. Поэтому надо его как-то вырубить, но даже удар по затылку не пройдет — на нем шлем. А вокруг, как назло, ничего, что могло бы помочь. Сплошные металлические шкафы, в которых перемигиваются яркие лампочки, да висящий над ними красный баллон с надписью "Огнетушитель углекислотный".

Углекислотный… Что-то такое, помнится, Чел рассказывала на занятии, про углекислоту. Она содержится в воздухе, но при этом для дыхания непригодна, и человек, при превышении определенной ее концентрации, теряет сознание… И при этом даже не просыпается.

А что, если…В конце концов, если не сработает, попробовать придушить я всегда успею…

Я потянулся к огнетушителю своим прановым телом и попытался почувствовать газ внутри него, как это учила делать Чел. Тонким щупальцем красного дыма проник сквозь стенку баллона, не в физическом смысле, а в том, как я это себе представлял, и заполнил баллон изнутри. Присоединил углекислоту к своему объему прану и медленно потянул щупальце обратно, вытаскивая вместе с ним шарик газа — сколько получится.

Не бывает герметичных сосудов. Со временем из любого сосуда газ уходит, даже просто за счет диффузии. Это знали даже в моем мире, только не знали, что это называется красивым словом "диффузия".

Я же сейчас просто ускорил этот процесс.

Несмотря на то, что на занятии у Чел с газами у меня не сильно складывалось, сейчас я смог извлечь из огнетушителю какую-то часть углекислоты. Маленький прозрачный шарик, размером с половину ладони, который висел в воздухе, удерживаемый моей волей, и ничем по виду не отличался от окружающего воздуха. Надеясь, что этого будет достаточно, я поднес шарик к носу солдата и позволил ему его вдохнуть. Не весь сразу, конечно, разделил на четыре вдоха, замешивая с обычным воздухом.

И после четвертого поза солдата резко поменялось.

Если до этого его мышцы были напряжены и держались в тонусе из-за неудобной позы для сна, то сейчас он расслабился и практически стек со стула. Я подшагнул вперед, и аккуратно помог ему бесшумно улечься на пол, попутно проверяя пульс на шее.

Пульс был. А вот реакции на раздражители, — я ущипнул солдата за запястье, — не было.

Значит, сработало. Теперь надо торопиться — не знаю, как надолго это его отключило.

Я сел в освободившееся кресло и подвинулся к экранам. Драйз вчера выдал мне краткий экскурс по этой системе, хоть и долго не мог понять, зачем он мне — "там совершенно обычные сенсорные компьютеры, разберешься". Конечно, он не знал, что я не в курсе, что такое "Обычный сенсорный компьютер", и, конечно, сообщать об этом я ему не стал — слишком подозрительно это бы выглядело для него. В конце концов я добил его аргументом разряда "не хочу чтобы в самый ответственный момент все пошло к чертям из-за того, что я что-то сделал не так, так что давай представим, что я не знаю ничего про обычный сенсорный компьютер", и он сдался. Объяснил мне, что и как делать, используя для примера мой же телефон.

Поэтому сейчас я справлялся довольно ловко, особенно, если учесть, что здесь действительно ничего сложного не было. Шесть десятков камер выходили на четыре монитора, на каждый — по пятнадцать. Изображения были маленькими, но стоило ткнуть в одно из них — и оно открывалось на весь монитор, а при втором тычке — сворачивалось обратно. Очень удобно и понятно.