Николь послушно кивнула. Остановив машину, она выключила мотор, и в салоне стало совсем тихо. Лишь дождь стучал по крыше, неутомимо и настойчиво.

Ким обнял Николь за плечи. Он чувствовал, как она дрожит, и знал, что уже никогда не позволит ей остаться одной, наедине с этими воспоминаниями, с этой навсегда застрявшей в ней болью. Разлуки, лишения, потеря близких неизбежны, и каждый раз, теряя дорогих людей, человек утрачивает надежду, делает шаг навстречу мраку одиночества. Страшно, если одна надежда не сменится другой, если никто не подаст руки и не поможет выйти из тьмы на свет.

— Это все в прошлом, милая.

— Да, в прошлом. — Николь всхлипнула, прижимаясь заплаканным лицом к его груди. — Извини, я не хотела…

— Все в порядке. — Ким гладил ее по спине, как ребенка, нуждающегося в ласке и заботе. — Все будет хорошо.

Она шмыгнула носом и подняла голову.

— Я, наверное, ужасно выгляжу, да?

Ким заглянул в ее блестящие от слез глаза, убрал за ухо выбившуюся прядь волос и неожиданно рассмеялся:

— Черт возьми, женщины — странные существа!

— Что ты хочешь этим сказать? — обиженно спросила Николь.

— Только то, что после слез ты стала еще обольстительнее.

Она укоризненно взглянула на него и отвернулась, чтобы посмотреться в зеркало.

— В таком случае хочу сказать, что мужчины…

— Ну-ну, это уже интересно.

— …мужчины — существа еще более странные. У вас на уме только секс.

Ким развел руками:

— Ты права. По крайней мере в отношении меня. Я сейчас только и думаю, как бы…

Николь улыбнулась, и улыбка, как солнце, сделала ее лицо свежим, сияющим и добрым.

— Спасибо, Ким. Знаешь, мне стало намного легче. Но нам надо спешить, иначе придется провести еще одну ночь в каком-нибудь мотеле.

— Ничего не имею против.

— Не забывай, меня ждут. Роджер и так волнуется, потому что не хотел посылать меня в Рединг. Он сойдет с ума от беспокойства, если я не вернусь к вечеру.

— Тебе нужно позвонить ему, вот и все.

— Я так и сделаю. А теперь давай двигаться дальше. Дождь, похоже, зарядил надолго.

— Хорошо. — Ким уселся поудобнее и вдруг нахмурился.

— В чем дело? — забеспокоилась Николь.

— Сейчас посмотрим. — Он привстал, пошарил рукой по сиденью и наткнулся на помятый шоколадный батончик. — Похоже, я его изрядно отутюжил. Извини, но этим я с тобой поделиться не могу.

— Я так и знала, что этим все кончится.

Они дружно рассмеялись. Николь поймала себя на том, что ей действительно хорошо. Неужели для того, чтобы чувствовать себя счастливой — нет, быть счастливой! — надо так мало?

Они проехали добрый десяток километров, когда Ким спросил:

— Ты не против поговорить?

— Даже наоборот.

— Расскажи, как вы жили потом, после…

— Ну, рассказывать особенно нечего. Роджер стал работать в детективном агентстве, которое открыл с помощью друга отца. Поначалу занимался простыми делами, вроде обеспечения безопасности и наблюдения. Потом, набравшись опыта, расширил сферу деятельности. Когда Питер ушел в армию, Роджер начал брать меня с собой, потому что не хотел оставлять одну. Иногда он давал мне какие-то мелкие поручения. — Она посмотрела на Кима и, словно прочитав его мысли, кивнула: — Я знаю, о чем ты думаешь. Может быть, работа в детективном агентстве действительно не самое подходящее занятие для еще не окончившей школу девушки, но у брата не было других вариантов, а я… мне это нравилось.

Ким не удержался от улыбки, ему бы это, наверное, тоже пришлось по вкусу.

— Вот, значит, как ты попала в этот бизнес.

Дождь уже лил как из ведра, и, хотя до вечера было еще далеко, стало почти темно. Николь включила фары.

— Да, так все началось. Постепенно я поняла, что мне действительно доставляет удовольствие выслеживать преступников, помогать людям. Разумеется, я была слишком молода, чтобы помогать Роджеру по-настоящему. Да он и не подпускал меня к опасным делам.

Ким задумчиво кивнул:

— Его нетрудно понять. Ты была младшей сестренкой, и он хотел уберечь тебя от неприятностей.

— Проблема в том, — со вздохом заметила Николь, — что я так и осталась младшей сестренкой. Быть женщиной — большой недостаток. Все считают тебя хрупкой, слабой и ненадежной.

— А мне как раз нравятся слабые и хрупкие.

— Значит, я не в твоем вкусе?

— Эй, не лови меня на слове!

Николь выразительно фыркнула.

— Когда я поступила в полицию, никто не принимал меня всерьез: ни коллеги, ни мужчины, с которыми я встречалась. Они считали, что женщина не способна исполнять все обязанности полицейского. И оказались правы, — тихо добавила она.

Ким ожидал продолжения, но, судя по затянувшемуся молчанию, Николь не готова была объяснить свои последние слова.

— Извини, я рассказала о себе слишком много невеселого. Кому хочется выслушивать жалобы…

— Ничего подобного, — возразил Ким. Теперь, узнав Николь лучше, он видел в ней женщину, отстаивающую право быть собой, стремящуюся к тому, чтобы ее принимали такой, какая она есть, и уважали ее способности. И все же Николь пока не поделилась с ним другими своими тайнами.

— Я бы хотел знать все о тебе.

Она рассмеялась:

— После того, что я уже рассказала, осталось не так уж и много.

Они проехали еще пару километров, но все же вынуждены были остановиться — стрелка прибора переползла в красную зону. Николь посмотрела на затянутое тучами небо и раздраженно ударила по рулю:

— Черт побери! Машина в прошлом месяце прошла техосмотр.

— Всякое бывает, — заметил Ким. — Случаются поломки, которые просто невозможно предотвратить. Я выйду и загляну под капот. Тебе повезло — рядом с тобой специалист.

Он уже собирался открыть дверцу, но Николь схватила его за руку:

— Я сама.

Решительный тон и воинственный блеск глаз не располагали к спору, но Ким вовсе не собирался сидеть в машине, пока женщина будет мокнуть под дождем.

— Одна голова хорошо, а две лучше.

— Ладно. — Николь отстегнула ремень, откинула спинку сиденья и пролезла к багажному отделению, где у нее хранились коврик, фонарик и зонтик. — Раз уж тебе так не терпится выйти, то возьми зонтик.

Ким промолчал. Пусть, он не станет ей мешать.

Понадобилось не более двух минут, чтобы выяснить причину поломки, но и за это время оба успели промокнуть, несмотря на попытки Кима защититься зонтиком от разбушевавшейся стихии. Николь со злостью захлопнула крышку капота.