Развилка? Один путь прямой, а второй спускается вниз ступеньками. Пожалуй, начнём с самого трудного – авось, здесь кто-нибудь живёт, как мы – под землёй. Спускаемся, где-то журчит ручей. Я не знаток легенд, но мне кажется, что это не простая вода. Кстати о легендах, ведь эльфы настойчиво просили почитать их святыни, хотя бы самые важные, прежде чем пустить нас сюда, наверное, тогда было бы легче, но?

Обстановка становится какой-то тяжёлой, угнетающей. Вот и мои спутники посуровели, в особенности Густав. Из моего круга общения он наиболее чувствителен к подобного рода вещам. Впереди виднеется свет, из открытой двери, освещающей площадку в конце лестницы. Оттуда веет холодом, как физическим, так и не физическим! Все наши чувства кричат, о том, что мы должны уйти отсюда, и как можно быстрее, но мы всё равно входим внутрь. Перед нами длинная ледяная галерея – конец её впереди виден не был.

На стенах барельефы каких-то чудовищ. Мы медленного шли вперёд, морщась от вида этих содомитов. Вдруг раздался страшный треск – одно из чудовищ решило ожить, а затем ещё и ещё. Раздался неистовый звон, потекла вода – ледяная корка, покрывавшая каждое чудовище, начала стремительно таять. Звон был обусловлен, видимо пробуждением от многовекового сна.

Жар был такой, как-будто мы оказались в бане. И в один миг наш хрустальная палочка завибрировала, выскользнув из футляра, который находился в рюкзаке. Она раздвоилась, после чего ставшие прозрачными концы жезлов сомкнулись. Получившийся овал расширился так, что мы могли через него спокойно пройти. Это был одноразовый, односторонний портал. Что-то мне подсказывало, что-то именно так оно и было.

Но, прошли в него не только мы, но и монстры.

Это была катастрофа. Мы выскочили через него прямо на площадь перед дворцом Берёзового предела, на одной из окраин эльфийской земли. По всей видимости, никто к этому готов не был. Мы оказались на самой середине площади и попытались закрыть проход, но кто мы такие что бы разрушить эльфийскую волшбу. Демоны были медленными, поэтому, все кто были на площади, успели укрыться во дворце. Мы забежали внутрь в последнюю очередь, буквально из под носа одного из демонов. Мы зашли, после чего он ударил по двери. Но древнее волшебство не дало её разрушить.

Конец первой интерлюдии.

Интерлюдия вторая.

Мы вбежали во дворец – он был открыт для всех. Большой широкий зал, посередине которого поднималась лестница, на стенах закреплены деревянные (но, не горючие!) изящные канделябры на пять свечей, один в центре, остальные друг напротив друга. Горели тревожным красным светом, означающим опасность. В зал вбежало ещё несколько эльфов, после чего в двери что-то щёлкнуло – наверное, замок. Нам "повезло" – в эти часы на площади было немного народа.

Мы стоим посередине зала, растерявшись, и эльфы, обычно лояльные ко всем расам, в том числе и к нашей, гномьей, на сей раз смотрели на нас с осуждением. В конце концов, это мы виноваты в происходящем, они уже догадались об этом! Но, пока молчали.

С улицы не доносилось никакого шума – стены полностью поглощали разъяренные звуки нечистых духов! Но вместо этого стоял, повторюсь, равномерный тревожный гул – здание боролось с вызванной нами нечестью.

С лестницы спустилось два стража, один из которых сказал:

– Вы, как преступившие один из Великих запретов, должны отправиться в темницу, и находиться в ней, пока местоблюститель Берёзового чертога и его подчинённые не решат проблему, которую вы устроили нам.

Мы удивлённо переглянулись – нам же дали разрешение! Наверное, это была какая-то ошибка, недоразумение, и на суде всё разрешится. Но, до суда, по всей видимости, ещё далеко. Пришлось покориться. Наша экспедиция закончилась не только полным провалом, но, и обернулась крупными неприятностями и не только для нас.

Нас посадили в тюрьму. Мы думали, что она будет сырой, пахнущей плесенью кельей, как это бывает у нас. Но, несмотря на то, что мы серьёзно проштрафились, нас посадили в сухую, можно даже сказать в уютную камеру. Впрочем, ни света, ни окошек там не было. Полная темнота – это наше наказание.

В зал местоблюстителя ворвалось несколько эльфийских воинов:

– Ваша Светлость, беда! Чужестранцы распечатали чужое измерение.

Но, место блюститель, разумеется, об этом уже знал. Знал и боролся за чертог берёзы и его обитателей (не только дворца, но и всех прилегающих земель, подвластных ему!!!). Глаза его были такие, словно его душа была уже не здесь, и это было действительно так. Его дух был снаружи, и пытался запечатать открытый проход в первую очередь, пока их не вышло слишком много. Но, разбить эльфийский хрусталь, из которого состоял проход, было делом не из лёгких. Раздался звон, который, казалось, наполнял дворец и был слышен везде где были уши, в том числе и глухие. Неважно чьи.

Один из демонов выдохнул огонь на березы и они загорелись!!! Послышался дикий стон – деревья были живыми, даже ещё более живыми, чем в других странах! Дух местоблюстителя содрогнулся от него и стал бороться ещё рьяней. Звон резко, на одно мгновение, усилился, и раздвоенный прут рассыпался на мелкие осколки. Вместе с ним пропали и чудовища. Осталось только выжженная площадь и погибшие деревья, плач которых до сих пор стоял в воздухе.

После этого дух местоблюстителя, которого, кстати, звали Орестом, вернулся в тело. До сих пор находившиеся в зале воины, спросили златокудрого эльфа:

– Изволите проводить Вас в Ваши апартаменты для отдыха?

– Нет, – грустно сказал эльф. – Я должен сам посмотреть, что там теперь есть.

Эти слова ему очень тяжело дались. И он пошёл! Посмотрел! Пошатнулся и упал – он сегодня потратил слишком много сил – эльфийский хрусталь прочней алмаза, и почти такой же красивый. Но всё-таки только почти.

Подбежали те самые воины, что были с ним в зале. И понесли, подняв его высоко в воздух в его личные апартаменты. А суд трёх злодеев подождёт.

Глава двенадцатая. Посвящение. Беседа с архипастырем.

И вот ступени из синего, потрясающе красивого, синего мрамора. Хотя он мог быть и другого цвета, кто знает. В этой стране всё смешивалось с розовым цветом. Даже воздух и небо были смешаны с ним? Поэтому, казалось синим, а не голубым, как дома.

На ступенях стоял архипастырь. Когда девочки подошли к нему, он их обнял, глубоко вздохнув.

– Чада мои. Видите эту сирень, эти цветы, деревья, за храмом есть священный лес. Там есть болото, в котором живут