— Скажи, они клевые?

— Ага! Там все немного жестоковато. Я имею в виду эту часть — «Комедиант».

— Да… прости.

— Я не в этом смысле. Знаешь… думаю, надо их перечитать.

— Я вчера прочитал еще два раза. Можешь сегодня их взять.

— Да? Спасибо.

Он по-прежнему держался за кончик ее шарфа, потирая пальцами шелк. Элеанора смотрела на его руку.

Если б он глянул на нее сейчас, то увидел бы, как она оцепенела. Элеанора знала, какой беззащитной и растроганной сейчас выглядит. Если бы Парк поднял взгляд, он понял бы всё.

Но он не поднял взгляд. Он наматывал шарф на пальцы, пока рука Элеаноры не повисла в воздухе. А потом — коснулся шелком и пальцами ее раскрытой ладони.

И Элеанора разлетелась на куски.

Парк

Держать руку Элеаноры — словно держать бабочку. Или биение сердца. Что-то неимоверно, невероятно живое.

Коснувшись ее, Парк изумился: почему он ждал столько времени, почему не сделал этого раньше? Он провел большим пальцем по ее ладони и потом вверх — по ее пальцам. И ощущал каждый ее вдох.

Парку уже случалось держать девчонок за руку. Девушек на катке. Девушку на танцах — на школьном балу после девятого класса, в прошлом году. Они целовались, ожидая ее отца, который должен был подобрать их на машине. Даже Тину он держал за руку — давно, когда они вместе пошли в шестой класс.

И до сих пор это всегда было… мило. Но точно так же он брал за руку Джоша — в детстве, когда они вместе переходили улицу. И так же он держал руку бабушки, когда она брала его с собой в церковь. Никаких отличий. Разве что рука более потная и хватка немного неуклюжая…

В прошлом году, когда он поцеловал ту девушку, он не закрыл глаз, и губы были сухими. Парк задумывался: может, с ним что-то не так?..

Да, он раздумывал, пока они целовались. Всерьез размышлял: может, он гей? С другой стороны — его никогда не тянуло поцеловать парня. А вот если он представлял на месте Дон (той девчонки) Женщину-Халк или Грозу — поцелуй получался гораздо лучше.

«Может, меня не привлекают реальные девушки? — думал он тогда. — Может, я извращенец, которого возбуждают героини мультиков?»

Или, возможно, думал Парк теперь, он просто не распознал всех тех других девчонок? Так же, как дисковод на компьютере может выплюнуть дискету, если не распознает формат.

Притронувшись к Элеаноре, он распознал ее. Это не подлежало сомнению.

Элеанора

Она разлетелась на куски.

Будто бы что-то пошло не так и она отправилась по лучу на крейсер «Энтерпрайз».[37]

Каково это? Это — словно растаять, но не так мягко и плавно.

Даже рассыпавшись на тысячи осколков, Элеанора ощущала Парка, державшего ее за руку. Чувствовала, как его большой палец исследует ее ладонь. Она сидела не шевелясь — потому что не могла шелохнуться. И пыталась припомнить, какие животные парализуют жертву, прежде чем ее сожрать…

Может, Парк парализовал ее своей магией ниндзя? Рукопожатием, как у Вулкана,[38] и теперь съест?

Вот жуть.

Парк

Они разъединили руки, когда автобус остановился. Реальность обрушилась на Парка, и он нервно оглянулся по сторонам, пытаясь понять, не наблюдает ли кто за ними. Потом опасливо покосился на Элеанору, чтобы выяснить, заметила ли она, как он судорожно озирался.

А Элеанора смотрела в пол — даже тогда, когда, взяв свои учебники, шагнула в проход.

Если кто-то и наблюдал — как это выглядело со стороны? Парк не представлял выражения своего лица в тот миг, когда он прикоснулся к Элеаноре. Это было… словно впервые выпить диетического пепси. Неземное блаженство.

Он стоял в проходе, за спиной Элеаноры. Они были почти одного роста. Ее волосы собраны наверх, а шея покраснела и покрылась пятнами. Парк боролся с желанием прижаться к ней щекой…

Они шли вместе до ее шкафчика в раздевалке. Парк прислонился к стене. Элеанора ничего не сказала. Она просто открыла шкафчик, положила туда несколько книг и взяла другие.

Когда горячая волна, вызванная тем прикосновением, немного схлынула, Парк сообразил, что Элеанора — на самом-то деле — даже не попыталась притронуться к нему в ответ. Она даже не посмотрела на него. И сейчас не смотрела. Вообще не смотрела. Боже…

Парк осторожно постучал по дверце.

— Эй.

Она закрыла шкафчик.

— Что?

— Все в порядке?

Она кивнула.

— Увидимся на английском?

Она кивнула. И ушла.

Боже.

Элеанора

Три часа кряду Элеанора то и дело потирала свою ладонь.

Ничего особенного.

Возможно ли, чтобы в одном месте было сразу столько нервных окончаний?

Они ведь всегда там? Или просто включаются, если ощущают нечто подобное? И если всегда — как ей до сих пор удавалось поворачивать дверные ручки, не теряя сознания?

Может быть, именно поэтому столько людей считают, что водитель лучше чувствует машину, если ездит с ручной коробкой передач?

Парк

Боже правый. Можно ли на самом деле похитить чужую руку?

Элеанора не смотрела на Парка. Ни на уроке английского, ни на истории. После уроков он подошел к ее шкафчику в раздевалке, но Элеаноры там не было.

Когда он вошел в автобус, она уже сидела на их месте, но на его кресле — у стены. Он был слишком смущен, чтобы выдавить хоть слово. Просто сел рядом, свесив руки между колен.

А значит, ее движение никак не могло быть случайным. Движение, когда она взяла Парка за запястье и потянула его руку к себе. И обхватила его пальцы своими. Мягкая подушечка коснулась его ладони.

Ее руки дрожали.

Парк поерзал на сиденье и повернулся спиной к проходу.

— Все нормально? — шепнула она.

Он сделал глубокий вдох и кивнул. Оба смотрели вниз. На свои сплетенные пальцы.

Боже правый.

Элеанора

Суббота — худший день.

По воскресеньям Элеанора могла утешать себя тем, что понедельник уже близок. Но каждая суббота была длиной в десять лет.