В этом отношении сигнал тревоги, поданный в 1972 г., был услышан, хоть сам Медоуз сегодня считает, что то был глас вопиющего в пустыне. Разве он не был прав в своих мрачных прогнозах? Человечество по-прежнему молится золотому тельцу роста. Государства, за редкими исключениями, не смогли согласовать необходимые договоры по охране окружающей среды. Тенденции в экологии по большому счету по-прежнему негативны: выбросы парниковых газов увеличиваются, животные вымирают, растения исчезают, территории, занимаемые влажными тропическими лесами, сокращаются, Мировой океан загрязняется, сельскохозяйственные земли деградируют, засушливые зоны расширяются. Дела обстоят именно так. Не желающая обуздывать свои растущие аппетиты потребительская цивилизация и растущее мировое население дрейфуют по направлению к экологическим и социальным деформациям.

Что Медоуз недооценил тогда (как недооценивает и сегодня), так это противодействующие силы, эффективные повсюду: сотни тысяч ученых разрабатывают экологические технологии и продукцию; множество экологических объединений и гражданских инициатив толкают вперед политику и экономику; компании наперегонки создают экологическую инновационную продукцию; распространяется современное экологическое законодательство, а вместе с ним и профессиональная организация охраны окружающей среды; растет осведомленность общественности в экологических вопросах; для подросшего поколения экология уже не иностранное слово. Экологическая картина последних 40 лет довольно пестрая. К плюсам можно отнести отказ промышленного производства от химических веществ, повреждающих озоновый слой, что позволило в значительной мере повысить качество воздуха в Европе и Северной Америке. По сравнению с 1970-ми гг. значительно улучшилось биологическое состояние наших рек и озер. Неуклонно исправляется положение в химической промышленности, некогда самой грязной и опасной. Успешно сдерживается загрязнение почв тяжелыми металлами — огромная проблема в 1960–1970-е гг. Сельское хозяйство с большей осторожностью пользуется пестицидами. Во многих странах отказались от таких вредных веществ, как асбест и ДДТ. Реорганизована промышленность по переработке отходов, исчезли стихийные свалки, мусор сортируют и пускают во вторичную переработку. Отдохнули наши леса, которым еще 30 лет назад предрекали скорую гибель; их площадь в Европе увеличивается. Вопреки всем пророчествам повысилась безопасность пищевой продукции. Несмотря на увеличение объемов производства, снижается энергопотребление многих предприятий. Приостанавливается строительство новых АЭС, все более широкое применение находят возобновляемые источники энергии. С момента публикации «Пределов роста» средняя продолжительность жизни в мире на фоне экологических успехов увеличилась на 10 лет, детская смертность понизилась почти на две трети.

Немалой долей этих успехов мы обязаны докладу Римского клуба. Он существенно способствовал ускорению экологической перестройки промышленного общества. Основной вопрос сейчас состоит в том, насколько быстро развивается процесс трансформации и возьмет ли он верх, прежде чем грянут экологические кризисы. На первом этапе экологических преобразований в 1970-е гг. важно было прежде всего не допустить дальнейшего загрязнения воздуха, спасти от биологической смерти леса и реки и поставить под контроль использование особо вредных веществ, широко применявшихся на тот момент в промышленных обществах, — тяжелых металлов, двуокиси серы, оксидов азота, ядовитых химикатов. Сегодня главная задача состоит в том, чтобы повысить эффективность ресурсопотребления и ускорить переход к возобновляемым видам энергии.

Кто еще помнит панику по поводу вымирания леса, которая охватила Германию в первой половине 1980-х гг. и немало содействовала успеху «зеленых»? «В каждой шишке яд»[49], — писал журнал Stern в 1981 г. Spiegel поддал жару, поместив в одном из номеров редакционную статью, опиравшуюся на исследования геттингенского почвоведа Бернарда Ульриха, которое было опубликовано в 1979 г. и предсказывало вымирание большей части немецких лесов в течение 5 лет. Ущерб, нанесенный лесам на обширных пространствах Центральной и Северной Европы в 1970-е гг., и впрямь был немалым. Причиной тому стали прежде всего выбросы двуокиси серы электростанциями и промышленными предприятиями, расплодившимися по всей Европе. Почти каждый ребенок знал тогда, что такое кислотный дождь. Оксиды азота, озон и тяжелые металлы также наносили лесу сильные удары. Проблема усугублялась старением лесов и неправильным хозяйствованием (в частности, избытком монокультур). Первый общефедеральный мониторинг состояния леса, проведенный в 1984 г., показал, что треть всех деревьев повреждена. Однако понятие «повреждения нового типа» объединило множество различных явлений. Фотографии с изображениями лысых пихт, мертвых ветвей и безлистых вершин деревьев, которые тогда потрясли общественность, были сделаны в основном в Гарце и Рудных горах, особенно пострадавших от угольных теплоэлектростанций Чехословакии, ГДР и ФРГ. Так что паника из-за якобы необратимого вымирания лесов возникла не на пустом месте. Но к тому времени, когда тема распалила умы в Германии (во Франции слово «le Waldsterben» так и осталось иностранным), уже наметились перемены к лучшему.

В общемировом масштабе концентрация диоксида серы достигла пика к 1973 г. Этот вопрос был главным на Стокгольмской конференции ООН по проблемам окружающей среды 1972 г., ставшей отправной точкой для разработки целого ряда международных программ по ограничению использования вредных веществ. В 1979 г. была принята Женевская конвенция о трансграничном загрязнении воздуха на большие расстояния. В 1983 г. она вступила в законную силу, став первым международным документом, имеющим обязательную силу и принятым в целях сокращения выбросов вредных веществ; за ней последовал Хельсинкский протокол 1985 г. по сокращению выбросов серы по меньшей мере на 30 %, затем в 1988 г. был принят Софийский протокол о контроле над выбросами оксидов углерода. Протесты против исчезновения лесов стали стимулом к подписанию первых многосторонних соглашений об охране окружающей среды. Это позволило добиться значительного улучшения качества воздуха и состояния лесов. Свое дело сделали фильтрационные установки для электростанций и заводов, катализаторы для автомобилей, широкомасштабное известкование лесной почвы. К 2003 г. выбросы диоксида серы сократились на целых 88 %, оксидов азота — на 50 %[50]. Крах промышленности в странах Восточного блока и закрытие угольных ТЭС в бывшей ГДР также снизили загрязнение воздуха.

В 2003 г. федеральный министр экономики Рената Кюнаст заявила, что «исчезновение лесов» приостановлено. Данные, полученные европейскими соседями, это подтверждали. Негативные тенденции были остановлены. Состояние леса стабилизировалось, хотя часть древесного массива все еще имеет значительные повреждения[51]. И даже после чрезвычайно жаркого и засушливого лета 2003 г., нанесшего немецким лесам серьезный ущерб, состояние зеленых массивов довольно быстро пришло в норму. Самая серьезная угроза здоровью леса исходит сегодня от изменения климата. Не проходят бесследно повышение температуры, засухи, ураганы. Но леса не гибнут, напротив, их территории расширяются. За последние 20 лет лесные массивы в Европе (исключая Россию) выросли на 17 млн га, из них на Германию пришелся 1 млн га, что составляет 10 % всех занятых лесом площадей в Европе. Европейские леса сегодня гуще и выше, чем 20 лет назад. В Европе в общей сложности 56 млн га объявлены природоохранной зоной, из них 30 % находятся в России. Каждый год природоохранная зона увеличивается на 0,5 млн га[52].